Неточные совпадения
Еще в 1871 году, когда я шел в бурлацкой лямке, немало мы схоронили в прибрежных песках Волги умерших рядом с нами
товарищей, бурлаков, а придя в Рыбинск и работая конец лета на пристани, в артели крючников, которые умирали тут же, среди нас, на берегу десятками и трупы которых по ночам
отвозили в переполненных лодках хоронить на песчаный остров, — я немало повидал холерных ужасов.
Вскоре после этого Н.А. Зверев приехал в Москву и потребовал к себе всех московских редакторов. Пошел и я. Он собрал редакторов в кабинете цензурного комитета и начал увещевать, чтобы были потише, не
проводили «разных неподходящих идей», и особенно набросился на своего бывшего
товарища по профессуре В.А. Гольцева, редактора «Русской мысли», и В.М. Соболевского, редактора «Русских ведомостей».
Они
провожали товарища, много пили и играли до 2 часов, а потом поехали к женщинам в тот самый дом, в котором шесть месяцев тому назад еще была Маслова, так что именно дело об отравлении он не успел прочесть и теперь хотел пробежать его.
Я так этому обрадовался, что, подписывая расписку, с каким-то ухарским видом, небрежно сообщил ему, что вчера «покутили с приятелями в Hôtel de Paris;
провожали товарища, даже, можно сказать, друга детства, и, знаете, — кутила он большой, избалован, — ну, разумеется, хорошей фамилии, значительное состояние, блестящая карьера, остроумен, мил, интригует с этими дамами, понимаете: выпили лишних „полдюжины“ и…».
И вот молодые художники — все, кто знал Фебуфиса, побросали работы и веселою гурьбой отправились на первую станцию, где надлежало переменять лошадей в экипажи путешественника и его свиты. Все они хотели
проводить товарища и даже приветствовать его великодушного покровителя. В числе провожатых находились и Пик и Мак.
Неточные совпадения
Он не участвовал в ночных оргиях с
товарищами, которые, несмотря на строжайший присмотр,
завели на стороне любовницу — одну на восемь человек, — ни также в других шалостях, доходивших до кощунства и насмешек над самою религиею из-за того только, что директор требовал частого хожденья в церковь и попался плохой священник.
Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не
сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному
товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».
В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь
заводить знакомства с молодыми
товарищами Аркадия.
Мне не спится, не лежится, // И сон меня не берет, // Я пошел бы к Рите в гости, // Да не знаю, где она живет. // Попросил бы
товарища — // Пусть
товарищ отведет, // Мой
товарищ лучше, краше, // Боюсь, Риту отобьет.
— Да и мошенники уж кстати, — прибавил другой
товарищ, — ведь они нарочно
водят нас.