Неточные совпадения
—
Так. Только едва ли закончите Новочеркасском,
как бы в степи не побывшиться… Ведь в тех
же телегах, на которых вы будете ездить, и холерных возят… Долго ли до греха…
— Да вот
так же, вам всегда везет, и сейчас тоже! Вчера приехал ко мне мой бывший денщик, калмык, только что из полка отпущенный на льготу! Прямо с поезда, проездом в свой улус, прежде ко мне повидаться, к своему командиру… Я еду на поезд — а он навстречу на своем коне… Триста монет ему давали в Москве — не отдал! Ну, я велел ему дожидаться, — а вышло кстати… Вот он вас проводит, а потом и мою лошадь приведет… Ну,
как, довольны? — и хлопнул меня по плечу.
Надо сказать, что здесь и намека на какой-нибудь роман не было, а просто Никита Петрович Гиляров-Платонов доверял ей вполне и во всем. Когда
же касса опустела, Марья Васильевна исчезла
так же неожиданно,
как и появилась.
«Московские ведомости» то и дело писали доносы на радикальную газету, им вторило «Новое время» в Петербурге, и, наконец, уже после 1 марта 1881 года посыпались кары: то запретят розницу, то объявят предупреждение, а в следующем, 1882, году газету закрыли административной властью на шесть месяцев — с апреля до ноября. Но И.И. Родзевич был неисправим: с ноября газета стала выходить
такой же,
как и была, публика отозвалась, и подписка на 1883 год явилась блестящей.
Ставши миллионером, он не менял своих привычек,
так же репортерствовал сам,
как и прежде, и добывал
такие сведения, которых добыть никто не мог.
С годами Н.И. Пастухов стал и не
так доступен, и с виду
как будто не
так отзывчив, но в душе он оставался тем
же, и кажущаяся перемена в нем была вызвана слишком большими уступками и лестью близко к нему стоявших и беспощадно эксплуатировавших его лиц.
В 8 часов вечера, в субботу, я роздал номер газетчикам и послал к цензору за гранками. Каково
же было мое удивление, когда посланный вернулся и уведомил, что номер выпускать нельзя,
так как цензором сделаны вымарки. Номер я уже роздал весь и уехал на поезде, а вернувшись в понедельник, отправился в цензурный комитет, куда были доставлены и цензорские гранки. Оказалось, что вычеркнуто было только одно слово: «казенная».
— Что
же, я поговорю с цензором. Это зависит только от него,
как он взглянет,
так и будет, — сказал мне председатель цензурного комитета.
Показывает другой
такой же оригинал, сделанный также пером: совсем другое лицо, а все остальное,
как у первого.
Как только вспомню эти строки,
так сейчас
же приходит на ум солидный, чистенький-чистенький немец с брюшком, в цветном жилете с золотой цепью, блондин, с вьющейся бородой, гладко причесанный, с большими серыми глазами, которыми как-то особо убедительно он всегда смотрел в глаза собеседника.
— Сделал он все
так же,
как тот немец, который исподволь фоксу хвост рубил.
Он уверил ее, что детей нужно везти в Москву, а ей одной, с глупой гувернанткой, оставаться в деревне, — она поверила; скажи он ей, что детей нужно сечь,
так же как сечет своих княгиня Варвара Ильинична, она и тут, кажется бы, согласилась, — сказала бабушка, поворачиваясь в своем кресле с видом совершенного презрения.
Неточные совпадения
Городничий. Да
как же вы осмелились распечатать письмо
такой уполномоченной особы?
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были
какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что
же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это
такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков. Поросенок ты скверный…
Как же они едят, а я не ем? Отчего
же я, черт возьми, не могу
так же? Разве они не
такие же проезжающие,
как и я?
Городничий.
Как же вы это
так допустили?
Голос городничего.
Как же это вы? прямо
так на перекладной и едете?