Неточные совпадения
Денег там нашлось около пятнадцати
тысяч рублей,
поделили и поехали обратно, а потом дорогой Болдоху опоили «малинкой», обобрали и сбросили с поезда, думая, что он «готов».
На другой
день Смит сказал, что американец послал телеграмму в 2
тысячи слов — всю мою статью, все, рассказанное мной.
Занятый постоянной работой в «Русских ведомостях», я перестал бывать у А.Я. Липскерова. Знаю, что он переживал трудные
дни, а потом, уже когда на него насели судебные пристава, к нему, на его счастье, подвернулся немец типографщик, дал взаймы на расплату семь
тысяч рублей, а потом у него у самого типографию описали кредиторы…
Но эти семь
тысяч спасли А.Я. Липскерова. Вообще ему везло. Затевая издание газеты, он не задавался никакими высокими идеями, а смотрел на газету как на коммерческое
дело с конечной целью разбогатеть по примеру Н.И. Пастухова, а что писалось в газете, его занимало мало. Его интересовали только доходы.
Помню, в
день, когда тираж «Русского слова» перевалил за сто
тысяч — в первый раз в Москве, даже и в России, кажется, — меня угощала редакция обедом за мой фельетон «Ураган». Это было 19 июня 1904 года, на другой
день после пронесшегося над Москвой небывалого до сего урагана, натворившего бед. Незабвенный и памятный
день для москвичей, переживших его!
Шли
дни. Разговор — по всей Москве, а в московских газетах ни строчки об этом ужасном факте. Ко мне зашел сотрудник одной газеты, человек весьма обделистый, и начал напевать о том, что я напрасно обидел фирму, что из провинции торговцы наотрез отказываются брать их чай и даже присылают его обратно. Он мне открыто предложил взять взятку наличными деньгами и, кроме того, принять на несколько
тысяч объявлений для газеты.
— Да ведь чего же надо еще? — задумчиво сказала мать. — Уж если люди
тысячами день за днем убиваются в работе для того, чтобы хозяин мог деньги на шутки бросать, чего же?..
Тридцать тысяч человек, которые все вместе, так сказать, сжигают в сутки сто восемьдесят тысяч часов своей собственной жизни, то есть семь с половиной
тысяч дней, то есть, наконец, сколько же это будет лет?
Так трудясь неразборчиво, жадно, // Раздробившись на
тысячу дел, // Ничего он не сделал изрядно, // Да и сам—то пожить не успел, // Не потешил ни бога, ни черта, // Не увлекся ничем никогда // И бессмысленной жертвой комфорта // Пал — под игом пустого труда!
Неточные совпадения
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних
дней // Восемь
тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница!
Дела мои принудили меня жить несколько лет в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь в Москве, прожив несколько лет в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять
тысяч рублей доходу…»
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из мужиков один на
тысячу, может быть, знают, о чем идет
дело. Остальные же 80 миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?
Там, где
дело идет о десятках
тысяч, он не считает, — говорила она с тою радостно-хитрою улыбкой, с которою часто говорят женщины о тайных, ими одними открытых свойствах любимого человека.
— Да как же ты хочешь? — сказал Степан Аркадьич. — Ну, положим, директор банка получает десять
тысяч, — ведь он стоит этого. Или инженер получает двадцать
тысяч. Живое
дело, как хочешь!