Неточные совпадения
Бывали здесь богатые купеческие свадьбы, когда около дома стояли чудные запряжки; бывали и небогатые, когда стояли вдоль бульвара кареты, вроде театральных, на клячах которых
в обыкновенное
время возили актеров
императорских театров на спектакли и репетиции. У этих карет иногда проваливалось дно, и ехавшие бежали по мостовой, вопя о спасении… Впрочем, это было безопасно, потому что заморенные лошади еле двигались… Такой случай
в восьмидесятых годах был на Петровке и закончился полицейским протоколом.
Неточные совпадения
Еще
в Императорской Гавани старик ороч И. М. Бизанка говорил мне, что около мыса Сюркум надо быть весьма осторожным и для плавания нужно выбирать тихую погоду. Такой же наказ дважды давали старики селения Дата сопровождавшим меня туземцам. Поэтому, дойдя до бухты Аука, я предоставил орочам Копинке и Намуке самим ориентироваться и выбрать
время для дальнейшего плавания на лодках. Они все
время поглядывали на море, смотрели на небо и по движению облаков старались угадать погоду.
В это
время Райнеру совершенно опротивел Лондон. Он уехал
в Париж, и через полгода ему стал гадок и Париж с его
императорскими бульварами, зуавами, галереями, с его сонными cochers, [Кучерами (франц.).] важными sergents de ville, [Полицейскими (франц.).] голодными и раскрашенными raccrocheuse, [Проститутками (франц.).] ложью
в семье и утопленницами на выставке сенского морга.
До того
времени столица
в отношении театров жила по регламенту Екатерины II, запрещавшему, во избежание конкуренции
императорским театрам, на всех других сценах «пляски, пение, представление комедиантов и скоморохов».
Любоваться площадью и сценами около каната можно было из окон трактира знаменитого Тестова, числившегося, как писалось на его прейскурантах, «поставщиком двора его
императорского высочества великого князя Владимира Александровича», посещавшего, как и другие высокопоставленные, трактир во
время своих наездов
в Москву.
«Какой у вас Петр Федорыч? — писал им отписку келарь Пафнутий. — Царь Петр III помре божиею милостью уже тому
время дванадесять лет… А вы, воры и разбойники, поднимаете дерзновенную руку против ее
императорского величества и наследия преподобного Прокопия, иже о Христе юродивого. Сгинете, проклятые нечестивцы, яко смрад, а мы вас не боимся.
В остервенении злобы и огнепальной ярости забыли вы, всескверные, страх божий, а секира уже лежит у корня смоковницы… Тако будет, яко во дни нечестивого Ахава. Буди…»