Это какие шинели? откуда получили? — спросил он вдруг, обратив внимание на серые капоты с
желтыми кругами на спинах, выданные нам в Тобольске и в которых мы предстали пред его светлые очи.
Овод жужжит и кусает, // Смертная жажда томит, // Солнышко серп нагревает, // Солнышко очи слепит, // Жжет оно голову, плечи, // Ноженьки, рученьки жжет, // Изо ржи, словно из печи, // Тоже теплом обдает, // Спинушка ноет с натуги, // Руки и ноги болят, // Красные,
желтые круги // Перед очами стоят… // Жни-дожинай поскорее, // Видишь — зерно потекло…
Каникулы приходили к концу, скоро должны были начаться лекции. В воздухе чувствовались первые веяния осени. Вода в прудах потемнела, отяжелела. На клумбах садовники заменяли ранние цветы более поздними. С деревьев кое-где срывались рано пожелтевшие листья и падали на землю, мелькая, как червонное золото, на фоне темных аллей. Поля тоже
пожелтели кругом, и поезда железной дороги, пролегающей в полутора верстах от академии, виднелись гораздо яснее и, казалось, проходили гораздо ближе, нежели летом.
Неточные совпадения
Волга задумчиво текла в берегах, заросшая островами, кустами, покрытая мелями. Вдали
желтели песчаные бока гор, а на них синел лес; кое-где белел парус, да чайки, плавно махая крыльями, опускаясь на воду, едва касались ее и
кругами поднимались опять вверх, а над садами высоко и медленно плавал коршун.
Посреди двора на длинной веревке описывал правильные
круги великолепный текинский иноходец светло-желтой масти. Илья занимал центр двора. Его монументальные руки, какие можно встретить только на памятниках разных исторических героев, были теперь открыты выше локтей, чтобы удобнее держать в руках корду; лошадь иногда забирала веревку и старалась сдвинуть Илью с места, но он только приседал, и тогда сорвать его с места было так же трудно, как тумбу.
Весна вышла дружная; быстро стаяли последние остатки снега, лежавшего по низинам и глубоким оврагам; около воды высыпала первая зеленая травка, и, насколько
кругом хватал глаз, все покрылось черными заплатами только что поднятых пашен, перемешанных с
желтыми квадратами отдыхавшей земли и зеленевшими озимями. Над пашней давно звенел жаворонок, и в черной земле копались серьезные грачи. Севы шли своим чередом.
Кругом горели
желтым пламенем траурные свечи, воздух был спертый, насыщенный чем-то особенным, в комнате слышались тихие разговоры и вздохи.
Было знойно и тихо. В огороде качались
желтые подсолнухи. К ним, жужжа, липли пчелы. На кольях старого тына чернели опрокинутые горшки, жесткие листья кукурузы шелестели брюзгливо и сухо. Старые глаза озирались с наивным удивлением: что это тут
кругом? Куда девались панцырные товарищи, пан Холевинский, его хоругвь, прежняя шляхта?..