Неточные совпадения
На другом углу Певческого переулка, тогда выходившего
на огромный, пересеченный оврагами, заросший
пустырь, постоянный притон бродяг, прозванный «вольным
местом», как крепость, обнесенная забором, стоял большой дом со службами генерал-майора Николая Петровича Хитрова, владельца пустопорожнего «вольного
места» вплоть до нынешних Яузского и Покровского бульваров, тогда еще носивших одно название: «бульвар Белого города».
На другой день пушка действительно была
на указанном
пустыре. Начальство перевезло ее в Кремль и водрузило
на прежнем
месте, у стены. Благодарность получил.
На Трубе у бутаря часто встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один из братьев Пеговых, ежедневно ходивший из своего богатого дома в Гнездниковском переулке за своим любимым бергамотным, и покупал он его всегда
на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились с Оливье, и Пегов купил у Попова весь его громадный
пустырь почти в полторы десятины.
На месте будок и «Афонькина кабака» вырос
на земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
По другую сторону Неглинки, в Крапивинском переулке,
на глухом
пустыре между двумя прудами, были еще Ламакинские бани. Их содержала Авдотья Ламакина.
Место было трущобное, бани грязные, но, за неимением лучших, они были всегда полны народа.
Неточные совпадения
Между тем раздался третий свисток, и вскоре три человека сошлись
на пустыре, в нескольких саженях от того
места, где я притаился.
Прошло два года.
На дворе стояла сырая, ненастная осень; серые петербургские дни сменялись темными холодными ночами: столица была неопрятна, и вид ее не способен был пленять ничьего воображения. Но как ни безотрадны были в это время картины людных
мест города, они не могли дать и самого слабого понятия о впечатлениях, производимых
на свежего человека видами
пустырей и бесконечных заборов, огораживающих болотистые улицы одного из печальнейших углов Петербургской стороны.
Дом стоял
на красивейшем
месте, при слиянии двух рек, и имел около себя не то сад, не то огород, а скорей какой-то
пустырь, самым гнусным и бессмысленным образом заросший чертополохом, крапивою, репейником и даже хреном.
Здесь было довольно тихо. Луна стала совсем маленькой, и синяя ночь была довольно темна, хотя
на небе виднелись звезды, и большая, еще не застроенная площадь около центрального парка смутно белела под серебристыми лучами… Далекие дома перемежались с
пустырями и заборами, и только в одном
месте какой-то гордый человек вывел дом этажей в шестнадцать, высившийся черною громадой, весь обставленный еще лесами… Эта вавилонская башня резко рисовалась
на зареве от освещенного города…
Дети, как и взрослые, производили впечатление людей, которые поселились в этом
месте временно, — они ничего не любят тут, им ничего не жалко. Город был застроен тесно, но было много
пустырей; почти везде
на дворах густо росли сорные травы, ветер заносил в огороды их семена, гряды овощей приходилось полоть по два, по три раза; все плодовые деревья в садах были покрыты лишаями, росли коряво, медленно и давали плохой урожай.