Неточные совпадения
В Богословском (Петровском) переулке с 1883 года
открылся театр Корша. С девяти вечера отовсюду поодиночке начинали съезжаться извозчики, становились в линию по обеим сторонам переулка, а не успевшие занять место вытягивались вдоль улицы по правой ее стороне, так как левая была занята лихачами и парными «голубчиками», платившими городу
за эту биржу крупные суммы. «Ваньки», желтоглазые погонялки — эти извозчики низших классов, а также кашники, приезжавшие в столицу только на зиму, платили «халтуру» полиции.
Встанет заинтересовавшийся со скамейки, подойдет к дому — и секрет
открылся: в стене ниже тротуара широкая дверь, куда ведут ступеньки лестницы. Навстречу выбежит, ругаясь непристойно, женщина с окровавленным лицом, и вслед
за ней появляется оборванец, валит ее на тротуар и бьет смертным боем, приговаривая...
Такова легенда, ходившая об этих домах. Вслед
за зверинцем, еще в не отделанных залах дома Гурьева, в бельэтаже,
открылся танцкласс. И сейчас еще живы москвичи, отплясывавшие там в ободранных залах в то время, когда над танцующими носились голуби и воробьи, а в капителях колонн из птичьих гнезд торчали солома и тряпки.
Скрипнула тяжелая дверь, и
за ней
открылся мрак.
Беклешов. С девицей Дудкиной уладилось дело великолепно, — немного подкадил ей и студенту,
открылся за него в любви и сцепил так, что не растащишь. Эту затравил. А насчет денежных отношений скверно дело совсем. Родительница хочет тебя держать на уздечке и высматривать почтительность зятька. Манера известная! Ну, да и родитель хорош, могу сказать…
Неточные совпадения
Не ригой, не амбарами, // Не кабаком, не мельницей, // Как часто на Руси, // Село кончалось низеньким // Бревенчатым строением // С железными решетками // В окошках небольших. //
За тем этапным зданием // Широкая дороженька, // Березками обставлена, //
Открылась тут как тут. // По будням малолюдная, // Печальная и тихая, // Не та она теперь!
И Корсунский завальсировал, умеряя шаг, прямо на толпу в левом углу залы, приговаривая: «pardon, mesdames, pardon, pardon, mesdames» и, лавируя между морем кружев, тюля и лент и не зацепив ни
за перышко, повернул круто свою даму, так что
открылись ее тонкие ножки в ажурных чулках, а шлейф разнесло опахалом и закрыло им колени Кривину.
По мере того как он подъезжал, ему
открывались шедшие друг
за другом растянутою вереницей и различно махавшие косами мужики, кто в кафтанах, кто в одних рубахах. Он насчитал их сорок два человека.
Татьяна с ключницей простилась //
За воротами. Через день // Уж утром рано вновь явилась // Она в оставленную сень, // И в молчаливом кабинете, // Забыв на время всё на свете, // Осталась наконец одна, // И долго плакала она. // Потом
за книги принялася. // Сперва ей было не до них, // Но показался выбор их // Ей странен. Чтенью предалася // Татьяна жадною душой; // И ей
открылся мир иной.
Он сжился с ним, роясь в библиотеке, выискивая и жадно читая те книги,
за золотой дверью которых
открывалось синее сияние океана.