Когда закрылись «Щербаки», актеры начали
собираться в ресторане «Ливорно», в тогдашнем Газетном переулке, как раз наискосок «Щербаков».
Неточные совпадения
Вход
в ресторан был строгий: лестница
в коврах, обставленная тропическими растениями, внизу швейцары, и ходили сюда завтракать из своих контор главным образом московские немцы. После спектаклей здесь
собирались артисты Большого и Малого театров и усаживались
в двух небольших кабинетах.
В одном из них председательствовал певец А. И. Барцал, а
в другом — литератор, историк театра
В. А. Михайловский — оба бывшие посетители закрывшегося Артистического кружка.
Из маленьких
ресторанов была интересна на Кузнецком мосту
в подвале дома Тверского подворья «Венеция». Там
в отдельном зальце с запиравшеюся дверью
собирались деды нашей революции. И удобнее места не было:
в одиннадцать часов
ресторан запирался, публика расходилась — и тут-то и начинались дружеские беседы
в этом небольшом с завешенными окнами зале.
Неточные совпадения
Но Дронов не пришел, и прошло больше месяца времени, прежде чем Самгин увидел его
в ресторане «Вена».
Ресторан этот печатал
в газетах объявление, которое извещало публику, что после театра всех известных писателей можно видеть
в «Вене». Самгин давно
собирался посетить этот крайне оригинальный
ресторан,
в нем показывали не шансонеток, плясунов, рассказчиков анекдотов и фокусников, а именно литераторов.
Было как-то странно, что этот коридор оканчивался изящно обставленным
рестораном,
в нем
собралось десятка три угрюмых, унылых, сердитых и среди них один веселый — Стратонов,
в каком-то очень домашнем, помятом костюме,
в мягких сапогах.
Людей
в ресторане становилось все меньше, исчезали одна за другой женщины, но шум возрастал. Он сосредоточивался
в отдаленном от Самгина углу, где
собрались солидные штатские люди, три офицера и высокий, лысый человек
в форме интенданта, с сигарой
в зубах и с крестообразной черной наклейкой на левой щеке.
Nicolas подхватил Привалова под руку и потащил через ряд комнат к буфету, где за маленькими столиками с зеленью — тоже затея Альфонса Богданыча, — как
в загородном
ресторане,
собралась самая солидная публика: председатель окружного суда, высокий старик с сердитым лицом и щетинистыми бакенбардами, два члена суда, один тонкий и длинный, другой толстый и приземистый; прокурор Кобяко с длинными казацкими усами и с глазами навыкате; маленький вечно пьяненький горный инженер; директор банка, женатый на сестре Агриппины Филипьевны; несколько золотопромышленников из крупных, молодцеватый старик полицеймейстер с военной выправкой и седыми усами, городской голова из расторговавшихся ярославцев и т. д.
План Сторешникова был не так человекоубийствен, как предположила Марья Алексевна: она, по своей манере, дала делу слишком грубую форму, но сущность дела отгадала, Сторешников думал попозже вечером завезти своих дам
в ресторан, где
собирался ужин; разумеется, они все замерзли и проголодались, надобно погреться и выпить чаю; он всыплет опиуму
в чашку или рюмку Марье Алексевне;