Чего ни делала Пидорка: и совещалась с знахарями, и переполох выливали, и соняшницу заваривали [Выливают переполох у нас в случае испуга, когда хотят узнать, отчего приключился он; бросают расплавленное олово или воск
в воду, и чье примут они подобие, то самое перепугало больного; после чего и весь испуг проходит.
Черт между тем не на шутку разнежился у Солохи: целовал ее руку с такими ужимками, как заседатель у поповны, брался за сердце, охал и сказал напрямик, что если она не согласится удовлетворить его страсти и, как водится, наградить, то он готов на все: кинется
в воду, а душу отправит прямо в пекло.
Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на широкие луга, на зеленые леса! Горы те — не горы: подошвы у них нет, внизу их, как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею
в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга — не луга: то зеленый пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц.
Неточные совпадения
Для этого зажигают кусок пеньки, бросают
в кружку и опрокидывают ее вверх дном
в миску, наполненную
водою и поставленную на животе больного; потом, после зашептываний, дают ему выпить ложку этой самой
воды.
И даром, что отец Афанасий ходил по всему селу со святою
водою и гонял черта кропилом по всем улицам, а все еще тетка покойного деда долго жаловалась, что кто-то, как только вечер, стучит
в крышу и царапается по стене.
— Как тихо колышется
вода, будто дитя
в люльке! — продолжала Ганна, указывая на пруд, угрюмо обставленный темным кленовым лесом и оплакиваемый вербами, потопившими
в нем жалобные свои ветви.
На четвертый день приказал сотник своей дочке носить
воду, мести хату, как простой мужичке, и не показываться
в панские покои.
Но ведьма и тут нашлась: оборотилась под
водою в одну из утопленниц и через то ушла от плети из зеленого тростника, которою хотели ее бить утопленницы.
Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак
вод их угрюмо заключен
в темно-зеленые стены садов.
С изумлением глядел он
в неподвижные
воды пруда: старинный господский дом, опрокинувшись вниз, виден был
в нем чист и
в каком-то ясном величии.
Перекрестился дед, когда слез долой. Экая чертовщина! что за пропасть, какие с человеком чудеса делаются! Глядь на руки — все
в крови; посмотрел
в стоявшую торчмя бочку с
водою — и лицо также. Обмывшись хорошенько, чтобы не испугать детей, входит он потихоньку
в хату; смотрит: дети пятятся к нему задом и
в испуге указывают ему пальцами, говоря: «Дывысь, дывысь, маты, мов дурна, скаче!» [Смотри, смотри, мать, как сумасшедшая, скачет! (Прим. Н.
В. Гоголя.)]
— Что ж, разве я лгунья какая? разве я у кого-нибудь корову украла? разве я сглазила кого, что ко мне не имеют веры? — кричала баба
в козацкой свитке, с фиолетовым носом, размахивая руками. — Вот чтобы мне
воды не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными глазами, как повесился кузнец!
Катерина замолчала, потупивши очи
в сонную
воду; а ветер дергал
воду рябью, и весь Днепр серебрился, как волчья шерсть середи ночи.
Только одну лемишку с молоком и ел старый отец и потянул вместо водки из фляжки, бывшей у него
в пазухе, какую-то черную
воду.
Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к
водам и, наклонившись, глядят
в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями.
Какой богатырь с нечеловечьим ростом скачет под горами, над озерами, отсвечивается с исполинским конем
в недвижных
водах, и бесконечная тень его страшно мелькает по горам?
В час, когда вечерняя заря тухнет, еще не являются звезды, не горит месяц, а уже страшно ходить
в лесу: по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещеные дети, рыдают, хохочут, катятся клубом по дорогам и
в широкой крапиве; из днепровских волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зеленой головы на плечи,
вода, звучно журча, бежит с длинных волос на землю, и дева светится сквозь
воду, как будто бы сквозь стеклянную рубашку; уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу… она сгорела бы от любви, она зацеловала бы…
Беги, крещеный человек! уста ее — лед, постель — холодная
вода; она защекочет тебя и утащит
в реку.
То же самое, что
в решето
воду лей.
Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос — как мех
в кузнице; ноздри — хоть по ведру
воды влей
в каждую! губы, ей-богу, как две колоды! красные очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я не челобитчик. Хлопотать я не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так и концы
в воду.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто
воды налил
в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем
в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Грозит беда великая // И
в нынешнем году: // Зима стояла лютая, // Весна стоит дождливая, // Давно бы сеять надобно, // А на полях —
вода!
Крестьяне наши трезвые, // Поглядывая, слушая, // Идут своим путем. // Средь самой средь дороженьки // Какой-то парень тихонький // Большую яму выкопал. // «Что делаешь ты тут?» // — А хороню я матушку! — // «Дурак! какая матушка! // Гляди: поддевку новую // Ты
в землю закопал! // Иди скорей да хрюкалом //
В канаву ляг,
воды испей! // Авось, соскочит дурь!»
Зеленеет лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там и зеркало! // Хорошо, светло //
В мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́ сердце. // По
водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.