Неточные совпадения
Красавица не могла не заметить его загоревшего, но исполненного приятности лица и огненных
очей, казалось, стремившихся
видеть ее насквозь, и потупила глаза при мысли, что, может быть, ему принадлежало произнесенное слово.
Притаивши дух, не дрогнув и не спуская глаз с пруда, он, казалось, переселился в глубину его и
видит: наперед белый локоть выставился в окно, потом выглянула приветливая головка с блестящими
очами, тихо светившими сквозь темно-русые волны волос, и оперлась на локоть.
«Не любит она меня, — думал про себя, повеся голову, кузнец. — Ей все игрушки; а я стою перед нею как дурак и
очей не свожу с нее. И все бы стоял перед нею, и век бы не сводил с нее
очей! Чудная девка! чего бы я не дал, чтобы узнать, что у нее на сердце, кого она любит! Но нет, ей и нужды нет ни до кого. Она любуется сама собою; мучит меня, бедного; а я за грустью не
вижу света; а я ее так люблю, как ни один человек на свете не любил и не будет никогда любить».
— Стой, кум! мы, кажется, не туда идем, — сказал, немного отошедши, Чуб, — я не
вижу ни одной хаты. Эх, какая метель! Свороти-ка ты, кум, немного в сторону, не найдешь ли дороги; а я тем временем поищу здесь. Дернет же нечистая сила потаскаться по такой вьюге! Не забудь закричать, когда найдешь дорогу. Эк, какую кучу снега напустил в
очи сатана!
— Ай! — вскрикнула Оксана, переступив через порог и
увидев кузнеца, и вперила с изумлением и радостью в него
очи.
Синий, синий, ходит он плавным разливом и середь ночи, как середь дня; виден за столько вдаль, за сколько
видеть может человечье
око.
— Пусть попробует он, окаянный антихрист, прийти сюда; отведает, бывает ли сила в руках старого козака. Бог
видит, — говорил он, подымая кверху прозорливые
очи, — не летел ли я подать руку брату Данилу? Его святая воля! застал уже на холодной постеле, на которой много, много улеглось козацкого народа. Зато разве не пышна была тризна по нем? выпустили ли хоть одного ляха живого? Успокойся же, мое дитя! никто не посмеет тебя обидеть, разве ни меня не будет, ни моего сына.
С ранним утром приехал какой-то гость, статный собою, в красном жупане, и осведомляется о пане Даниле; слышит все, утирает рукавом заплаканные
очи и пожимает плечами. Он-де воевал вместе с покойным Бурульбашем; вместе рубились они с крымцами и турками; ждал ли он, чтобы такой конец был пана Данила. Рассказывает еще гость о многом другом и хочет
видеть пани Катерину.
Одиноко сидел в своей пещере перед лампадою схимник и не сводил
очей с святой книги. Уже много лет, как он затворился в своей пещере. Уже сделал себе и дощатый гроб, в который ложился спать вместо постели. Закрыл святой старец свою книгу и стал молиться… Вдруг вбежал человек чудного, страшного вида. Изумился святой схимник в первый раз и отступил,
увидев такого человека. Весь дрожал он, как осиновый лист;
очи дико косились; страшный огонь пугливо сыпался из
очей; дрожь наводило на душу уродливое его лицо.
Тут чудится колдуну, что все в нем замерло, что недвижный всадник шевелится и разом открыл свои
очи;
увидел несшегося к нему колдуна и засмеялся.
Ухватил всадник страшною рукою колдуна и поднял его на воздух. Вмиг умер колдун и открыл после смерти
очи. Но уже был мертвец и глядел как мертвец. Так страшно не глядит ни живой, ни воскресший. Ворочал он по сторонам мертвыми глазами и
увидел поднявшихся мертвецов от Киева, и от земли Галичской, и от Карпата, как две капли воды схожих лицом на него.
Прежде ж // Чем Дмитриева мать, царица Марфа, // Свидетельствовать будет на Москве, // Что сын ее до смерти закололся // И погребен, ты выедешь на площадь // И с Лобного объявишь места: сам-де, // Своими-де
очами видел ты // Труп Дмитрия, — и крестным целованьем // То утвердишь. Меж тем я со владыкой // Велел везде Отрепьеву гласить // Анафему: в церквах, в монастырях, // На перекрестках всех, его с амвонов // Велел клясти! Быть может, вразумится // Чрез то народ.
Неточные совпадения
Даже спал только одним глазом, что приводило в немалое смущение его жену, которая, несмотря на двадцатипятилетнее сожительство, не могла без содрогания
видеть его другое, недремлющее, совершенно круглое и любопытно на нее устремленное
око.
Конечно, взглянувши
оком благоразумного человека, он
видел, что все это вздор, что глупое слово ничего не значит, особливо теперь, когда главное дело уже обделано как следует.
В возок боярский их впрягают, // Готовят завтрак повара, // Горой кибитки нагружают, // Бранятся бабы, кучера. // На кляче тощей и косматой // Сидит форейтор бородатый, // Сбежалась челядь у ворот // Прощаться с барами. И вот // Уселись, и возок почтенный, // Скользя, ползет за ворота. // «Простите, мирные места! // Прости, приют уединенный! //
Увижу ль вас?..» И слез ручей // У Тани льется из
очей.
— Где ты, батьку? Ищут тебя козаки. Уж убит куренной атаман Невылычкий, Задорожний убит, Черевиченко убит. Но стоят козаки, не хотят умирать, не
увидев тебя в
очи; хотят, чтобы взглянул ты на них перед смертным часом!
Думая, что это было простое обаяние сна, которое сейчас же рассеется, он открыл больше глаза свои и
увидел, что к нему точно наклонилось какое-то изможденное, высохшее лицо и смотрело прямо ему в
очи.