Неточные совпадения
От сапог его,
у нас никто не скажет на целом хуторе, чтобы слышен был запах дегтя; но всякому известно, что он чистил их самым лучшим смальцем, какого, думаю, с радостью иной мужик положил бы
себе в кашу.
«Да, говорите
себе что хотите, — думал про
себя отец нашей красавицы, не пропускавший ни одного слова из разговора двух негоциантов, — а
у меня десять мешков есть в запасе».
— Нет, это не по-моему: я держу свое слово; что раз сделал, тому и навеки быть. А вот
у хрыча Черевика нет совести, видно, и на полшеляга: сказал, да и назад… Ну, его и винить нечего, он пень, да и полно. Все это штуки старой ведьмы, которую мы сегодня с хлопцами на мосту ругнули на все бока! Эх, если бы я был царем или паном великим, я бы первый перевешал всех тех дурней, которые позволяют
себя седлать бабам…
«Какую свитку?
у меня нет никакой свитки! я знать не знаю твоей свитки!» Тот, глядь, и ушел; только к вечеру, когда жид, заперши свою конуру и пересчитавши по сундукам деньги, накинул на
себя простыню и начал по-жидовски молиться богу, — слышит шорох… глядь — во всех окнах повыставлялись свиные рыла…
— За что же это, кум, на нас напасть такая? Тебе еще ничего; тебя винят, по крайней мере, за то, что
у другого украл; но за что мне, несчастливцу, недобрый поклеп такой: будто
у самого
себя стянул кобылу? Видно, нам, кум, на роду уже написано не иметь счастья!
Но вот послышался свист, от которого захолонуло
у Петра внутри, и почудилось ему, будто трава зашумела, цветы начали между
собою разговаривать голоском тоненьким, будто серебряные колокольчики; деревья загремели сыпучею бранью…
— Знаю, — продолжал высокий человек, — Левко много наговорил тебе пустяков и вскружил твою голову (тут показалось парубку, что голос незнакомца не совсем незнаком и как будто он когда-то его слышал). Но я дам
себя знать Левку! — продолжал все так же незнакомец. — Он думает, что я не вижу всех его шашней. Попробует он, собачий сын, каковы
у меня кулаки.
— И ты, сват, — отозвалась сидевшая на лежанке, поджавши под
себя ноги, свояченица, — будешь все это время жить
у нас без жены?
«Уже, добродейство, будьте ласковы: как бы так, чтобы, примерно сказать, того… (дед живал в свете немало, знал уже, как подпускать турусы, и при случае, пожалуй, и пред царем не ударил бы лицом в грязь), чтобы, примерно сказать, и
себя не забыть, да и вас не обидеть, — люлька-то
у меня есть, да того, чем бы зажечь ее, черт-ма [Не имеется.
— Чудная девка! — прошептал вошедший тихо кузнец, — и хвастовства
у нее мало! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится, и еще хвалит
себя вслух!
«Не любит она меня, — думал про
себя, повеся голову, кузнец. — Ей все игрушки; а я стою перед нею как дурак и очей не свожу с нее. И все бы стоял перед нею, и век бы не сводил с нее очей! Чудная девка! чего бы я не дал, чтобы узнать, что
у нее на сердце, кого она любит! Но нет, ей и нужды нет ни до кого. Она любуется сама
собою; мучит меня, бедного; а я за грустью не вижу света; а я ее так люблю, как ни один человек на свете не любил и не будет никогда любить».
Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул
себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки. Не мудрено, однако ж, и смерзнуть тому, кто толкался от утра до утра в аду, где, как известно, не так холодно, как
у нас зимою, и где, надевши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кухмистр, поджаривал он грешников с таким удовольствием, с каким обыкновенно баба жарит на рождество колбасу.
«Боже ты мой, какой свет! — думал про
себя кузнец. —
У нас днем не бывает так светло».
Чуб не без тайного удовольствия видел, как кузнец, который никому на селе в ус не дул, сгибал в руке пятаки и подковы, как гречневые блины, тот самый кузнец лежал
у ног его. Чтоб еще больше не уронить
себя, Чуб взял нагайку и ударил его три раза по спине.
— Нет! — закричал он, — я не продам так дешево
себя. Не левая рука, а правая атаман. Висит
у меня на стене турецкий пистолет; еще ни разу во всю жизнь не изменял он мне. Слезай с стены, старый товарищ! покажи другу услугу! — Данило протянул руку.
Учитель российской грамматики, Никифор Тимофеевич Деепричастие, говаривал, что если бы все
у него были так старательны, как Шпонька, то он не носил бы с
собою в класс кленовой линейки, которою, как сам он признавался, уставал бить по рукам ленивцев и шалунов.
«
У меня-с, — говорил он обыкновенно, трепля
себя по брюху после каждого слова, — многие пляшут-с мазурку; весьма многие-с; очень многие-с».
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Вот хорошо! а
у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про
себя всегда на трефовую даму?
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь
себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь:
у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про
себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть
у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты
себе и в ус не дуешь. Обедаешь где-нибудь
у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж
у меня такой характер. (Глядя в глаза ему, говорит про
себя.)А попрошу-ка я
у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай: в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?