Неточные совпадения
Коцебу,
в которой Ролла играл г. Поплёвин, Кору — девица Зяблова, прочие лица были и того менее замечательны; однако же он прочел их всех, добрался даже до цены партера и
узнал, что афиша была напечатана
в типографии губернского правления, потом переворотил на другую сторону:
узнать, нет ли там чего-нибудь, но, не нашедши ничего, протер
глаза, свернул опрятно и положил
в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать все, что ни попадалось.
О чем бы разговор ни был, он всегда умел поддержать его: шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином заводе; говорили ли о хороших собаках, и здесь он сообщал очень дельные замечания; трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною палатою, — он показал, что ему небезызвестны и судейские проделки; было ли рассуждение о бильярдной игре — и
в бильярдной игре не давал он промаха; говорили ли о добродетели, и о добродетели рассуждал он очень хорошо, даже со слезами на
глазах; об выделке горячего вина, и
в горячем вине
знал он прок; о таможенных надсмотрщиках и чиновниках, и о них он судил так, как будто бы сам был и чиновником и надсмотрщиком.
— Как он может этак,
знаете, принять всякого, наблюсти деликатность
в своих поступках, — присовокупил Манилов с улыбкою и от удовольствия почти совсем зажмурил
глаза, как кот, у которого слегка пощекотали за ушами пальцем.
Это был человек лет под сорок, бривший бороду, ходивший
в сюртуке и, по-видимому, проводивший очень покойную жизнь, потому что лицо его глядело какою-то пухлою полнотою, а желтоватый цвет кожи и маленькие
глаза показывали, что он
знал слишком хорошо, что такое пуховики и перины.
Манилов был совершенно растроган. Оба приятеля долго жали друг другу руку и долго смотрели молча один другому
в глаза,
в которых видны были навернувшиеся слезы. Манилов никак не хотел выпустить руки нашего героя и продолжал жать ее так горячо, что тот уже не
знал, как ее выручить. Наконец, выдернувши ее потихоньку, он сказал, что не худо бы купчую совершить поскорее и хорошо бы, если бы он сам понаведался
в город. Потом взял шляпу и стал откланиваться.
— По сту! — вскричал Чичиков, разинув рот и поглядевши ему
в самые
глаза, не
зная, сам ли он ослышался, или язык Собакевича по своей тяжелой натуре, не так поворотившись, брякнул вместо одного другое слово.
Если и случалось ему проходить их даже
в блистательном и облагороженном виде, с лакированными полами и столами, он старался пробежать как можно скорее, смиренно опустив и потупив
глаза в землю, а потому совершенно не
знает, как там все благоденствует и процветает.
Многие были не без образования: председатель палаты
знал наизусть «Людмилу» Жуковского, которая еще была тогда непростывшею новостию, и мастерски читал многие места, особенно: «Бор заснул, долина спит», и слово «чу!» так, что
в самом деле виделось, как будто долина спит; для большего сходства он даже
в это время зажмуривал
глаза.
На Руси же общества низшие очень любят поговорить о сплетнях, бывающих
в обществах высших, а потому начали обо всем этом говорить
в таких домишках, где даже
в глаза не видывали и не
знали Чичикова, пошли прибавления и еще большие пояснения.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не
знает, да ведет себя похвально; а
в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением
в лице и
в глазах, как
в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников
в течение круглого года не кашлянул и не высморкался
в классе и что до самого звонка нельзя было
узнать, был ли кто там или нет.
Сам же он во всю жизнь свою не ходил по другой улице, кроме той, которая вела к месту его службы, где не было никаких публичных красивых зданий; не замечал никого из встречных, был ли он генерал или князь;
в глаза не
знал прихотей, какие дразнят
в столицах людей, падких на невоздержанье, и даже отроду не был
в театре.
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А
в моих
глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Подсмотри
в щелку и
узнай все, и
глаза какие: черные или нет, и сию же минуту возвращайся назад, слышишь?
Не
знаешь сам, что сделал ты: // Ты снес один по крайности // Четырнадцать пудов!» // Ой,
знаю! сердце молотом // Стучит
в груди, кровавые //
В глазах круги стоят, // Спина как будто треснула…
— И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и не
знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он не то чтобы что, плюнул мне прямо
в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.
Поэтому всякий смотрел всякому смело
в глаза,
зная, что его невозможно попрекнуть ни Клемантинкой, ни Раидкой, ни Матренкой.