Неточные совпадения
Слова хозяйки были прерваны странным шипением, так что гость было испугался; шум походил на то, как
бы вся комната наполнилась змеями; но, взглянувши вверх, он успокоился, ибо смекнул, что стенным часам пришла охота бить. За шипеньем тотчас же последовало хрипенье, и, наконец, понатужась всеми силами, они пробили два часа таким звуком, как
бы кто колотил палкой по разбитому горшку, после чего маятник пошел опять покойно щелкать направо и налево.
Откуда возьмется и надутость и чопорность, станет ворочаться по вытверженным наставлениям, станет ломать голову и придумывать, с
кем и как, и сколько нужно говорить, как на
кого смотреть, всякую минуту будет бояться, чтобы не сказать больше, чем нужно, запутается наконец сама, и кончится тем, что станет наконец врать всю жизнь, и выдет просто черт знает что!» Здесь он несколько времени помолчал и потом прибавил: «А любопытно
бы знать, чьих она? что, как ее отец? богатый ли помещик почтенного нрава или просто благомыслящий человек с капиталом, приобретенным на службе?
— А
кто это сказывал? А вы
бы, батюшка, наплевали в глаза тому, который это сказывал! Он, пересмешник, видно, хотел пошутить над вами. Вот, бают, тысячи душ, а поди-тка сосчитай, а и ничего не начтешь! Последние три года проклятая горячка выморила у меня здоровенный куш мужиков.
Если
бы кто взглянул из окошка в осеннее время и особенно когда по утрам начинаются маленькие изморози, то
бы увидел, что вся дворня делала такие скачки, какие вряд ли удастся выделать на театрах самому бойкому танцовщику.
Казалось, как будто он хотел взять их приступом; весеннее ли расположение подействовало на него, или толкал его
кто сзади, только он протеснялся решительно вперед, несмотря ни на что; откупщик получил от него такой толчок, что пошатнулся и чуть-чуть удержался на одной ноге, не то
бы, конечно, повалил за собою целый ряд; почтмейстер тоже отступился и посмотрел на него с изумлением, смешанным с довольно тонкой иронией, но он на них не поглядел; он видел только вдали блондинку, надевавшую длинную перчатку и, без сомнения, сгоравшую желанием пуститься летать по паркету.
Вы не поверите, ваше превосходительство, как мы друг к другу привязаны, то есть, просто если
бы вы сказали, вот, я тут стою, а вы
бы сказали: «Ноздрев! скажи по совести,
кто тебе дороже, отец родной или Чичиков?» — скажу: «Чичиков», ей-богу…
— Ах, как манерна! ах, как манерна! Боже, как манерна!
Кто выучил ее, я не знаю, но я еще не видывала женщины, в которой
бы было столько жеманства.
— А
кто же
бы, полагаете, мог помогать ему?
Дело ходило по судам и поступило наконец в палату, где было сначала наедине рассуждено в таком смысле: так как неизвестно,
кто из крестьян именно участвовал, а всех их много, Дробяжкин же человек мертвый, стало быть, ему немного в том проку, если
бы даже он и выиграл дело, а мужики были еще живы, стало быть, для них весьма важно решение в их пользу; то вследствие того решено было так: что заседатель Дробяжкин был сам причиною, оказывая несправедливые притеснения мужикам Вшивой-спеси и Задирайлова-тож, а умер-де он, возвращаясь в санях, от апоплексического удара.
Конечно, нельзя думать, чтобы он мог делать фальшивые бумажки, а тем более быть разбойником: наружность благонамеренна; но при всем том,
кто же
бы, однако ж, он был такой на самом деле?
Говорили они все как-то сурово, таким голосом, как
бы собирались
кого прибить; приносили частые жертвы Вакху, показав таким образом, что в славянской природе есть еще много остатков язычества; приходили даже подчас в присутствие, как говорится, нализавшись, отчего в присутствии было нехорошо и воздух был вовсе не ароматический.
Вы посмеетесь даже от души над Чичиковым, может быть, даже похвалите автора, скажете: «Однако ж кое-что он ловко подметил, должен быть веселого нрава человек!» И после таких слов с удвоившеюся гордостию обратитесь к себе, самодовольная улыбка покажется на лице вашем, и вы прибавите: «А ведь должно согласиться, престранные и пресмешные бывают люди в некоторых провинциях, да и подлецы притом немалые!» А
кто из вас, полный христианского смиренья, не гласно, а в тишине, один, в минуты уединенных бесед с самим собой, углубит во внутрь собственной души сей тяжелый запрос: «А нет ли и во мне какой-нибудь части Чичикова?» Да, как
бы не так!
Если
бы кто увидал, как внезапный гнев собирал вдруг строгие морщины на прекрасном челе ее и как она спорила пылко с отцом своим, он
бы подумал, что это было капризнейшее созданье.
Но как вдруг исчезнул
бы этот гнев, если
бы она увидела в несчастии того самого, на
кого гневалась, как
бы вдруг бросила она ему свой кошелек не размышляя, умно ли это или глупо, и разорвала на себе платье для перевязки, если б он был ранен!
Ни перед
кем не побоялась
бы она обнаружить своих мыслей, и никакая сила не могла
бы ее заставить молчать, когда ей хотелось говорить.
Улинька опустилась в кресла и закрыла рукой прекрасные глаза; как
бы досадуя на то, что не с
кем было поделиться негодованием, сказала она...
— Да как сказать — куда? Еду я покуда не столько по своей надобности, сколько по надобности другого. Генерал Бетрищев, близкий приятель и, можно сказать, благотворитель, просил навестить родственников… Конечно, родственники родственниками, но отчасти, так сказать, и для самого себя; ибо видеть свет, коловращенье людей —
кто что ни говори, есть как
бы живая книга, вторая наука.
Если <
бы>
кто заглянул в дом его, находившийся в городе, он
бы никак не узнал,
кто в нем хозяин.
— То есть, если
бы он не так со мной поступил; но он хочет, как я вижу, знаться судом. Пожалуй, посмотрим,
кто выиграет. Хоть на плане и не так ясно, но есть свидетели — старики еще живы и помнят.
Конечно, ничего вредоносного ни для
кого не могло быть в этом поступке: помещики все равно заложили
бы также эти души наравне с живыми, стало быть, казне убытку не может быть никакого; разница в том, что они были
бы в одних руках, а тогда были
бы в разных.
— Да, дождичка
бы очень не мешало, — сказал Чичиков, которому не нужно было дождика, но как уже приятно согласиться с тем, у
кого миллион.
— Стало быть, вы молитесь затем, чтобы угодить тому, которому молитесь, чтобы спасти свою душу, и это дает вам силы и заставляет вас подыматься рано с постели. Поверьте, что если <
бы> вы взялись за должность свою таким образом, как
бы в уверенности, что служите тому,
кому вы молитесь, у вас
бы появилась деятельность, и вас никто из людей не в силах <был
бы> охладить.
— А зачем же так вы не рассуждаете и в делах света? Ведь и в свете мы должны служить Богу, а не
кому иному. Если и другому
кому служим, мы потому только служим, будучи уверены, что так Бог велит, а без того мы
бы и не служили. Что ж другое все способности и дары, которые розные у всякого? Ведь это орудия моленья нашего: то — словами, а это делом. Ведь вам же в монастырь нельзя идти: вы прикреплены к миру, у вас семейство.
— Афанасий Васильевич! дело, которое вы мне поручаете, — сказал Хлобуев, — святое дело; но вы вспомните,
кому вы его поручаете. Поручить его можно человеку почти святой жизни, который
бы и сам уже <умел> прощать другим.
Если
бы терзаемому палящей жаждой влил
кто в засохнувшее горло струю ключевой воды, то он
бы не оживился так, как оживился бедный Чичиков.
Следовало
бы тоже принять во внимание и прежнюю жизнь человека, потому что, если не рассмотришь все хладнокровно, а накричишь с первого раза, — запугаешь только его, да и признанья настоящего не добьешься: а как с участием его расспросишь, как брат брата, — сам все выскажет и даже не просит о смягчении, и ожесточенья ни против
кого нет, потому что ясно видит, что не я его наказываю, а закон.