Ветер. Все двери настежь, кроме в спальню к Софии. В перспективе раскрывается ряд
освещенных комнат, слуги суетятся; один из них, главный, говорит:
Наедине с ней в той глухой, едва
освещенной комнате у меня достало силы, достало духа — оттолкнуть ее от себя, даже упрекать ее…
Молодой человек, казалось, шел вслед за девушкой, не сознавая хорошо, куда она ведет его. Когда в дверях показалось его бледное лицо и тонкая фигура, он вдруг приостановился на пороге этой
освещенной комнаты. Но затем он перешагнул через порог и быстро, хотя с тем же полурассеянным, полусосредоточенным видом подошел к фортепиано.
Рациборский отдернул за шнурок эту плотную занавеску, и они вошли в большую, ярко
освещенную комнату, застланную во весь пол толстым плетеным ковром и с окнами, закрытыми тяжелыми шерстяными занавесками.
Неточные совпадения
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету
освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее
комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Тепло
освещенная огнем сильной лампы, прикрытой оранжевым абажуром,
комната была украшена кусками восточных материй, подобранных в блеклых тонах угасающей вечерней зари.
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой
комнате,
освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши домов.
А Лютов неестественно, всем телом, зашевелился, точно под платьем его, по спине и плечам, мыши пробежали. Самгину эта сценка показалась противной, и в нем снова, но еще сильнее вспыхнула злость на Алину, растеклась на всех в этой тесной, неряшливой, скудно
освещенной двумя огоньками свеч,
комнате.
— Вот как? — спросила женщина, остановясь у окна флигеля и заглядывая в
комнату, едва
освещенную маленькой ночной лампой. — Возможно, что есть и такие, — спокойно согласилась она. — Ну, пора спать.