Неточные совпадения
— Что за вздор,
по какому
делу? —
сказал Ноздрев.
«Нет, этого мы приятелю и понюхать не дадим», —
сказал про себя Чичиков и потом объяснил, что такого приятеля никак не найдется, что одни издержки
по этому
делу будут стоить более, ибо от судов нужно отрезать полы собственного кафтана да уходить подалее; но что если он уже действительно так стиснут, то, будучи подвигнут участием, он готов дать… но что это такая безделица, о которой даже не стоит и говорить.
— Послушайте, любезные, —
сказал он, — я очень хорошо знаю, что все
дела по крепостям, в какую бы ни было цену, находятся в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что у вас делается, так мы спросим у других.
— Позвольте узнать, —
сказал Чичиков с поклоном, — здесь
дела по крепостям?
— Все это хорошо, только, уж как хотите, мы вас не выпустим так рано. Крепости будут совершены сегодня, а вы все-таки с нами поживите. Вот я сейчас отдам приказ, —
сказал он и отворил дверь в канцелярскую комнату, всю наполненную чиновниками, которые уподобились трудолюбивым пчелам, рассыпавшимся
по сотам, если только соты можно уподобить канцелярским
делам: — Иван Антонович здесь?
— Кто, Михеев умер? —
сказал Собакевич, ничуть не смешавшись. — Это его брат умер, а он преживехонький и стал здоровее прежнего. На
днях такую бричку наладил, что и в Москве не сделать. Ему, по-настоящему, только на одного государя и работать.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он
сказал: «
По мне, уж лучше пей, да
дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
В три-четыре недели он уже так набил руку в таможенном
деле, что знал решительно все: даже не весил, не мерил, а
по фактуре узнавал, сколько в какой штуке аршин сукна или иной материи; взявши в руку сверток, он мог
сказать вдруг, сколько в нем фунтов.
«Нет, —
сказал он в себе, очнувшись, — примусь за
дело, как бы оно ни казалось вначале мелким!» Скрепясь духом и сердцем, решился он служить
по примеру прочих.
— Позвольте мне как-нибудь обделать это
дело, —
сказал он вслух. — Я могу съездить к его превосходительству и объясню, что случилось это с вашей стороны
по недоразумению,
по молодости и незнанью людей и света.
— Да что ж тебе? Ну, и ступай, если захотелось! —
сказал хозяин и остановился: громко,
по всей комнате раздалось храпенье Платонова, а вслед за ним Ярб захрапел еще громче. Уже давно слышался отдаленный стук в чугунные доски.
Дело потянуло за полночь. Костанжогло заметил, что в самом
деле пора на покой. Все разбрелись, пожелав спокойного сна друг другу, и не замедлили им воспользоваться.
— Да как вам
сказать, Афанасий Васильевич? Я не знаю, лучше ли мои обстоятельства. Мне досталось всего пя<тьдесят> душ крестьян и тридцать тысяч денег, которыми я должен был расплатиться с частью моих долгов, — и у меня вновь ровно ничего. А главное
дело, что
дело по этому завещанью самое нечистое. Тут, Афанасий Васильевич, завелись такие мошенничества! Я вам сейчас расскажу, и вы подивитесь, что такое делается. Этот Чичиков…
Неточные совпадения
«Не надо бы и крылышек, // Кабы нам только хлебушка //
По полупуду в
день, — // И так бы мы Русь-матушку // Ногами перемеряли!» — //
Сказал угрюмый Пров.
Нельзя
сказать, чтоб предводитель отличался особенными качествами ума и сердца; но у него был желудок, в котором, как в могиле, исчезали всякие куски. Этот не весьма замысловатый дар природы сделался для него источником живейших наслаждений. Каждый
день с раннего утра он отправлялся в поход
по городу и поднюхивал запахи, вылетавшие из обывательских кухонь. В короткое время обоняние его было до такой степени изощрено, что он мог безошибочно угадать составные части самого сложного фарша.
— Глупые вы, глупые! —
сказал он, — не головотяпами следует вам
по делам вашим называться, а глуповцами! Не хочу я володеть глупыми! а ищите такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами.
«Ведь всё это было и прежде; но отчего я не замечала этого прежде?» —
сказала себе Анна. — Или она очень раздражена нынче? А в самом
деле, смешно: ее цель добродетель, она христианка, а она всё сердится, и всё у нее враги и всё враги
по христианству и добродетели».
— Да что же в воскресенье в церкви? Священнику велели прочесть. Он прочел. Они ничего не поняли, вздыхали, как при всякой проповеди, — продолжал князь. — Потом им
сказали, что вот собирают на душеспасительное
дело в церкви, ну они вынули
по копейке и дали. А на что — они сами не знают.