Карета остановилась перед ярко
освещенным подъездом, и его разом поразили: ряд экипажей, говор кучеров, ярко освещенные окна и звуки музыки.
Сколько здесь было богатых домов, какие великолепные экипажи неслись мимо, и я наслаждался собственным ничтожеством, останавливаясь перед окнами богатых магазинов, у ярко
освещенных подъездов, в местах, где скоплялась глазеющая праздная публика.
Рассуждая таким образом, очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к
освещенному подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо величавого швейцара. Германн остановился.
Неточные совпадения
Мрачный дом острога с часовым и фонарем под воротами, несмотря на чистую, белую пелену, покрывавшую теперь всё — и
подъезд, и крышу, и стены, производил еще более, чем утром, мрачное впечатление своими по всему фасаду
освещенными окнами.
У
подъезда одного двухэтажного дома с
освещенными окнами Барчук осадил тройку своей железной рукой, как мертвую; лошади даже присели на круп.
По трехпогибельному тротуару одной из недальних улиц Розанов вместе с Араповым дошли до парадного
подъезда одного очень опрятного домика и по чистенькой лесенке,
освещенной медною лампочкою, вошли в тепленькую и опрятную квартиру.
Темно. По улицам уездного городка Черноборска, несмотря на густую и клейкую грязь, беспрестанно снуют экипажи самых странных видов и свойств. Городничий уже раз десять, в течение трех часов, успел побывать у
подъезда ярко
освещенного каменного дома, чтобы осведомиться о здоровье генерала. Ответ был, однако ж, всякий раз один и тот же: «Его высокородие изволят еще почивать».
Ечкинские нарядные тройки одна за другою подкатывали к старинному строгому
подъезду, ярко
освещенному, огороженному полосатым тиковым шатром и устланному ковровой дорожкой. Над мокрыми серыми лошадьми клубился густой белый пахучий пар. Юнкера с трудом вылезали из громоздких саней. От мороза и от долгого сидения в неудобных положениях их ноги затекли, одеревенели и казались непослушными: трудно стало их передвигать.