Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный
и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь),
ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал
и не живет где-нибудь инкогнито…
Вчерашнего дни я…»
Ну, тут уж пошли дела семейные: «…сестра Анна Кириловна приехала к нам с своим мужем; Иван Кирилович очень потолстел
и всё играет на скрипке…» —
и прочее,
и прочее.
Артемий Филиппович.
Ну, это еще ничего. Колпаки, пожалуй, можно надеть
и чистые.
Городничий.
Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере, в вере тверд
и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если начнете говорить о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются.
Я раз слушал его:
ну, покамест говорил об ассириянах
и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось.
Городничий (хватаясь за голову).Ах, боже мой, боже мой! Ступай скорее на улицу, или нет — беги прежде в комнату, слышь!
и принеси оттуда шпагу
и новую шляпу.
Ну, Петр Иванович, поедем!
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться.
Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет —
и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его.
Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Анна Андреевна.
Ну, скажите, пожалуйста:
ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали,
и вы туда ж за ними!
и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку
и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
Анна Андреевна.
Ну что?
Ну, рассказывайте: что
и как там?
Анна Андреевна.
Ну, расскажите: что
и как?
Осип. Давай их, щи, кашу
и пироги! Ничего, всё будем есть.
Ну, понесем чемодан! Что, там другой выход есть?
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж
и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты
и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «
Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Анна Андреевна.
Ну вот: я
и знала, что даже здесь будешь спорить.
«Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немного смутился, вышел в халате: хотел отказаться, но думаю: дойдет до государя,
ну да
и послужной список тоже…
Артемий Филиппович (Луке Лукичу).Страшно просто. А отчего,
и сам не знаешь. А мы даже
и не в мундирах.
Ну что, как проспится да в Петербург махнет донесение? (Уходит в задумчивости вместе с смотрителем училищ, произнеся:)Прощайте, сударыня!
Анна Андреевна.
Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да
и полно! Где ему смотреть на тебя?
И с какой стати ему смотреть на тебя?
Анна Андреевна.
Ну, может быть, один какой-нибудь раз, да
и то так уж, лишь бы только. «А, — говорит себе, — дай уж посмотрю на нее!»
Городничий.
И не рад, что напоил.
Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же
и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий.
Ну, уж вы — женщины! Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из другого словцо. Вас посекут, да
и только, а мужа
и поминай как звали. Ты, душа моя, обращалась с ним так свободно, как будто с каким-нибудь Добчинским.
Городничий (жене
и дочери).Полно, полно вам! (Осипу.)
Ну что, друг, тебя накормили хорошо?
Анна Андреевна.
Ну что, скажи: к твоему барину слишком, я думаю, много ездит графов
и князей?
Городничий. О, уж там наговорят! Я думаю, поди только да послушай —
и уши потом заткнешь. (Обращаясь к Осипу.)
Ну, друг…
Артемий Филиппович.
Ну да, хоть
и подсунуть.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз
и того… как там следует — чтобы
и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается!
Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый
и начните.
Аммос Федорович (раскланиваясь
и уходя, в сторону).
Ну, город наш!
Лука Лукич. Осмелюсь доложить… (В сторону.)
Ну,
и сам не знаю, что говорю.
Лука Лукич (летит вон почти бегом
и говорит в сторону).
Ну слава богу! авось не заглянет в классы!
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца,
и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Хлестаков.
Ну что, видишь, дурак, как меня угощают
и принимают? (Начинает писать.)
Осип. Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два денька —
ну и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..
Хлестаков (пишет).
Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе
и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили
и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Ну и несешь, а в штуке-то будет без мала аршин пятьдесят.
Хлестаков.
Ну,
и подносик можно.
Хлестаков. Да у меня много их всяких.
Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..»
Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Анна Андреевна.
Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка.
Ну что ты нашла такого удивительного?
Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила
и солидность в поступках.
Городничий. Что, Анна Андреевна? а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство!
Ну, признайся откровенно: тебе
и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи
и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
Городничий.
Ну, в Питере так в Питере; а оно хорошо бы
и здесь. Что, ведь, я думаю, уже городничество тогда к черту, а, Анна Андреевна?
«Ах, боже мой!» — думаю себе
и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «
Ну, — думаю себе, — слава богу!»
И говорю ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло!
Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут
и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так
и обомлел. «
Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части
и уведомляет начальство». Взял да
и распечатал.