Неточные совпадения
«Боже! — думал я, глядя на него, — пять лет всеистребляющего времени — старик уже бесчувственный, старик, которого жизнь, казалось, ни разу не возмущало ни одно сильное ощущение души, которого вся жизнь, казалось, состояла только из
сидения на высоком
стуле, из ядения сушеных рыбок и груш, из добродушных рассказов, — и такая долгая, такая жаркая печаль!
Там у стола сидел парень в клетчатом пиджаке и полосатых брюках; тугие щеки его обросли густой желтой шерстью, из больших светло-серых глаз текли слезы, смачивая шерсть, одной рукой он держался за стол, другой — за
сиденье стула; левая нога его, голая и забинтованная полотенцем выше колена, лежала на деревянном стуле.
Темными, глубокими глазами он смотрел на нее, спрашивая и ожидая. Его крепкое тело нагнулось вперед, руки упирались в
сиденье стула, смуглое лицо казалось бледным в черной раме бороды.
Он махнул рукой, отвернулся от товарища и замер неподвижно, крепко упираясь руками в
сиденье стула и опустив голову на грудь. Илья отошёл от него, сел на кровать в такой же позе, как Яков, и молчал, не зная, что сказать в утешение другу.
Неточные совпадения
— Сто есь духу беги! — крикнул вдруг мальчик со
стула и, сказав это, погрузился опять в прежнее безмолвное прямое
сиденье на
стуле, выпуча глазки, пятками вперед и носками врозь.
Несколько смешна была ее преувеличенная чистоплотность, почти болезненное отвращение к пыли, сору, уличной грязи; прежде чем сесть, она пытливо осматривала
стул, кресло, незаметно обмахивая платочком
сидение; подержав в руке какую-либо вещь, она тотчас вытирала пальцы.
«Бедно живет», — подумал Самгин, осматривая комнатку с окном в сад; окно было кривенькое, из четырех стекол, одно уже зацвело, значит — торчало в раме долгие года. У окна маленький круглый стол, накрыт вязаной салфеткой. Против кровати — печка с лежанкой, близко от печи комод, шкатулка на комоде, флаконы, коробочки, зеркало на стене. Три
стула, их манерно искривленные ножки и спинки, прогнутые плетеные
сиденья особенно подчеркивали бедность комнаты.
Она не уставала от этого вечного
сиденья, от этой одной и той же картины из окна. Она даже неохотно расставалась со своим
стулом и, подав барыне кофе, убравши ее платья в шкаф, спешила на
стул, за свой чулок, глядеть задумчиво в окно на дрова, на кур и шептать.
Обращаясь от двора к дому, Райский в сотый раз усмотрел там, в маленькой горенке, рядом с бабушкиным кабинетом, неизменную картину: молчаливая, вечно шепчущая про себя Василиса, со впалыми глазами, сидела у окна, век свой на одном месте, на одном
стуле, с высокой спинкой и кожаным, глубоко продавленным
сиденьем, глядя на дрова да на копавшихся в куче сора кур.