Он сидел на чугунной скамье, лицом к темной, пустынной реке, вода ее тускло поблескивала, точно огромный лист кровельного железа, текла она лениво, бесшумно и
казалась далекой.
Так прошло много времени. Начали носиться слухи о близком окончании ссылки, не так уже
казался далеким день, в который я брошусь в повозку и полечу в Москву, знакомые лица мерещились, и между ними, перед ними заветные черты; но едва я отдавался этим мечтам, как мне представлялась с другой стороны повозки бледная, печальная фигура Р., с заплаканными глазами, с взглядом, выражающим боль и упрек, и радость моя мутилась, мне становилось жаль, смертельно жаль ее.
Когда оно
казалось далеким, невозможным со стороны семейства жениха, тогда они считали его благонадежным со стороны невесты; но тут вдруг напало на Алакаеву сомнение: припомнив и сообразив все благоприятные признаки, она почувствовала, что, может быть, слишком перетолковала их в пользу жениха.
Соловьи и лягушки совсем затихли, только тонкий водяной звук хотя и
казался дальше из-за дождя, но все стоял в воздухе, и какая-то птица, должно быть, забившись в сухие листья недалеко от террасы, равномерно выводила свои две однообразные ноты.
Неточные совпадения
Многое же из того, что
дальше говорил помещик, доказывая, почему Россия погублена эмансипацией,
показалось ему даже очень верным, для него новым и неопровержимым.
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая по пыльной дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно
казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и, не в силах итти
дальше, сошел с дороги в лес и сел в тени осин на нескошенную траву. Он снял с потной головы шляпу и лег, облокотившись на руку, на сочную, лопушистую лесную траву.
Мгновенно изменился масштаб видимого: ручей
казался девочке огромной рекой, а яхта —
далеким, большим судном, к которому, едва не падая в воду, испуганная и оторопевшая, протягивала она руки.
Раскольников смотрел на все с глубоким удивлением и с тупым бессмысленным страхом. Он решился молчать и ждать: что будет
дальше? «
Кажется, я не в бреду, — думал он, —
кажется, это в самом деле…»
«Брат говорит, что мы правы, — думал он, — и, отложив всякое самолюбие в сторону, мне самому
кажется, что они
дальше от истины, нежели мы, а в то же время я чувствую, что за ними есть что-то, чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами…