Неточные совпадения
Он каждый
день все более и более дружился с хозяйкой:
о любви и в ум ему не приходило, то есть
о той любви, которую он недавно перенес, как какую-нибудь оспу, корь или горячку, и содрогался, когда
вспоминал о ней.
Она порылась в своей опытности: там
о второй любви никакого сведения не отыскалось.
Вспомнила про авторитеты теток, старых
дев, разных умниц, наконец писателей, «мыслителей
о любви», — со всех сторон слышит неумолимый приговор: «Женщина истинно любит только однажды». И Обломов так изрек свой приговор.
Вспомнила о Сонечке, как бы она отозвалась
о второй любви, но от приезжих из России слышала, что приятельница ее перешла на третью…
Обломов, подписывая, утешался отчасти тем, что деньги эти пойдут на сирот, а потом, на другой
день, когда голова у него была свежа, он со стыдом
вспомнил об этом
деле, и старался забыть, избегал встречи с братцем, и если Тарантьев заговаривал
о том, он грозил немедленно съехать с квартиры и уехать в деревню.
И все же, когда Дюрталь возвращается в опостылевший и далекий Париж, он
вспоминает о днях, проведенных в монастыре траппистов, как о пережитой радости; все парижское вызывает в нем отвращение.
Неточные совпадения
Батрачка безответная // На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в черный
день, // Всю жизнь
о соли думала, //
О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце мальчика, // Когда крестьянки
вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
— Красивее. Я тоже венчалась вечером, — отвечала Корсунская и вздохнула,
вспомнив о том, как мила она была в этот
день, как смешно был влюблен ее муж и как теперь всё другое.
― Я пришел вам сказать, что я завтра уезжаю в Москву и не вернусь более в этот дом, и вы будете иметь известие
о моем решении чрез адвоката, которому я поручу
дело развода. Сын же мой переедет к сестре, ― сказал Алексей Александрович, с усилием
вспоминая то, что он хотел сказать
о сыне.
Обдумав всё, полковой командир решил оставить
дело без последствий, но потом ради удовольствия стал расспрашивать Вронского
о подробностях его свиданья и долго не мог удержаться от смеха, слушая рассказ Вронского
о том, как затихавший титулярный советник вдруг опять разгорался,
вспоминая подробности
дела, и как Вронский, лавируя при последнем полуслове примирения, ретировался, толкая вперед себя Петрицкого.
— Нет, я узнала бы. Как хорошо вы сделали, что дали нам знать! Не было
дня, чтобы Костя не
вспоминал о вас и не беспокоился.