Неточные совпадения
Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и почти всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут по мосту. Никогда не стеснялся он ничьим присутствием и в карман за словом не
ходил и вообще постоянно был груб в обращении со всеми, не исключая и приятелей, как будто
давал чувствовать, что, заговаривая с человеком, даже обедая или ужиная у него, он делает ему большую честь.
Способный от природы мальчик в три года
прошел латынскую грамматику и синтаксис и начал было разбирать Корнелия Непота, но отец решил, что довольно и того, что он знал, что уж и эти познания
дают ему огромное преимущество над старым поколением и что, наконец, дальнейшие занятия могут, пожалуй, повредить службе в присутственных местах.
— Да постой,
дай деньги, я мимо пойду и принесу; мне еще надо кое-куда
сходить.
— Вот день-то и
прошел, и слава Богу! — говорили обломовцы, ложась в постель, кряхтя и осеняя себя крестным знамением. — Прожили благополучно;
дай Бог и завтра так! Слава тебе, Господи! Слава тебе, Господи!
— Да, темно на дворе, — скажет она. — Вот, Бог
даст, как дождемся Святок, приедут погостить свои, ужо будет повеселее, и не видно, как будут
проходить вечера. Вот если б Маланья Петровна приехала, уж тут было бы проказ-то! Чего она не затеет! И олово лить, и воск топить, и за ворота бегать; девок у меня всех с пути собьет. Затеет игры разные… такая право!
Но все это случалось редко, и против таких нечаянностей употреблялись домашние испытанные средства: ушибленное место потрут бодягой или зарей,
дадут выпить святой водицы или пошепчут — и все
пройдет.
— Не брани меня, Андрей, а лучше в самом деле помоги! — начал он со вздохом. — Я сам мучусь этим; и если б ты посмотрел и послушал меня вот хоть бы сегодня, как я сам копаю себе могилу и оплакиваю себя, у тебя бы упрек не
сошел с языка. Все знаю, все понимаю, но силы и воли нет.
Дай мне своей воли и ума и веди меня куда хочешь. За тобой я, может быть, пойду, а один не сдвинусь с места. Ты правду говоришь: «Теперь или никогда больше». Еще год — поздно будет!
Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная
даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было. Он уже видел себя за границей с ней, в Швейцарии на озерах, в Италии,
ходит в развалинах Рима, катается в гондоле, потом теряется в толпе Парижа, Лондона, потом… потом в своем земном раю — в Обломовке.
Прошло двое мужчин с
дамой, незнакомые. У Обломова отлегло от сердца.
— Нет, — сказала она, — нам некогда цветами заниматься. Это дети с Акулиной
ходили в графский сад, так садовник
дал, а ерани да алоэ давно тут, еще при муже были.
В саду почти никого нет; какой-то пожилой господин
ходит проворно: очевидно, делает моцион для здоровья, да две… не
дамы, а женщины, нянька с двумя озябшими, до синевы в лице, детьми.
— Что кричишь-то? Я сам закричу на весь мир, что ты дурак, скотина! — кричал Тарантьев. — Я и Иван Матвеич ухаживали за тобой, берегли, словно крепостные, служили тебе, на цыпочках
ходили, в глаза смотрели, а ты обнес его перед начальством: теперь он без места и без куска хлеба! Это низко, гнусно! Ты должен теперь отдать ему половину состояния;
давай вексель на его имя; ты теперь не пьян, в своем уме,
давай, говорю тебе, я без того не выйду…
Опершись на него, машинально и медленно
ходила она по аллее, погруженная в упорное молчание. Она боязливо, вслед за мужем, глядела в
даль жизни, туда, где, по словам его, настанет пора «испытаний», где ждут «горе и труд».
— Кто же иные? Скажи, ядовитая змея, уязви, ужаль: я, что ли? Ошибаешься. А если хочешь знать правду, так я и тебя научил любить его и чуть не довел до добра. Без меня ты бы
прошла мимо его, не заметив. Я
дал тебе понять, что в нем есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякою дрянью и заснул в праздности. Хочешь, я скажу тебе, отчего он тебе дорог, за что ты еще любишь его?
Неточные совпадения
Дай только, боже, чтобы
сошло с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
Аммирал-вдовец по морям
ходил, // По морям
ходил, корабли водил, // Под Ачаковом бился с туркою, // Наносил ему поражение, // И
дала ему государыня // Восемь тысяч душ в награждение.
Кроме того, во время родов жены с ним случилось необыкновенное для него событие. Он, неверующий, стал молиться и в ту минуту, как молился, верил. Но
прошла эта минута, и он не мог
дать этому тогдашнему настроению никакого места в своей жизни.
Левин ничего не ответил. Выйдя в коридор, он остановился. Он сказал, что приведет жену, но теперь,
дав себе отчет в том чувстве, которое он испытывал, он решил, что, напротив, постарается уговорить ее, чтоб она не
ходила к больному. «За что ей мучаться, как я?» подумал он.
— Нет, я всегда
хожу одна, и никогда со мной ничего не бывает, — сказала она, взяв шляпу. И, поцеловав ещё раз Кити и так и не сказав, что было важно, бодрым шагом, с нотами под мышкой, скрылась в полутьме летней ночи, унося с собой свою тайну о том, что важно и что
даёт ей это завидное спокойствие и достоинство.