Неточные совпадения
Но зачем пускал их к себе Обломов — в этом он едва ли отдавал себе отчет. А кажется, затем, зачем еще о сю пору в наших отдаленных Обломовках, в каждом зажиточном доме толпится рой подобных лиц обоего пола, без
хлеба, без ремесла, без рук
для производительности и только с желудком
для потребления, но почти всегда с чином и званием.
— Между тем поверенный этот управлял большим имением, — продолжал он, — да помещик отослал его именно потому, что заикается. Я дам ему доверенность, передам планы: он распорядится закупкой материалов
для постройки дома, соберет оброк, продаст
хлеб, привезет деньги, и тогда… Как я рад, милая Ольга, — сказал он, целуя у ней руку, — что мне не нужно покидать тебя! Я бы не вынес разлуки; без тебя в деревне, одному… это ужас! Но только теперь нам надо быть очень осторожными.
Он вспомнил Ильин день: устриц, ананасы, дупелей; а теперь видел толстую скатерть, судки
для уксуса и масла без пробок, заткнутые бумажками; на тарелках лежало по большому черному ломтю
хлеба, вилки с изломанными черенками.
Неточные совпадения
Сперва они вступают в «манеж
для коленопреклонений», где наскоро прочитывают молитву; потом направляют стопы в «манеж
для телесных упражнений», где укрепляют организм фехтованием и гимнастикой; наконец, идут в «манеж
для принятия пищи», где получают по куску черного
хлеба, посыпанного солью.
Но вот солнце достигает зенита, и Угрюм-Бурчеев кричит: «Шабаш!» Опять повзводно строятся обыватели и направляются обратно в город, где церемониальным маршем проходят через «манеж
для принятия пищи» и получают по куску черного
хлеба с солью.
― Нет! ― закричал он своим пискливым голосом, который поднялся теперь еще нотой выше обыкновенного, и, схватив своими большими пальцами ее за руку так сильно, что красные следы остались на ней от браслета, который он прижал, насильно посадил ее на место. ― Подлость? Если вы хотите употребить это слово, то подлость ― это. бросить мужа, сына
для любовника и есть
хлеб мужа!
Дойдя по узкой тропинке до нескошенной полянки, покрытой с одной стороны сплошной яркой Иван-да-Марьей, среди которой часто разрослись темнозеленые, высокие кусты чемерицы, Левин поместил своих гостей в густой свежей тени молодых осинок, на скамейке и обрубках, нарочно приготовленных
для посетителей пчельника, боящихся пчел, а сам пошел на осек, чтобы принести детям и большим
хлеба, огурцов и свежего меда.
— Я думаю, надо иметь большую силу
для охоты на медведей, — сказал Алексей Александрович, имевший самые туманные понятия об охоте, намазывая сыр и прорывая тоненький, как паутина, мякиш
хлеба.