Неточные совпадения
Штольц помог ему продлить этот момент, сколько возможно было для такой натуры, какова была натура его
друга. Он поймал Обломова на
поэтах и года полтора держал его под ферулой мысли и науки.
Пользуясь восторженным полетом молодой мечты, он в чтение
поэтов вставлял
другие цели, кроме наслаждения, строже указывал в дали пути своей и его жизни и увлекал в будущее. Оба волновались, плакали, давали
друг другу торжественные обещания идти разумною и светлою дорогою.
— В этом же углу лежат и замыслы твои «служить, пока станет сил, потому что России нужны руки и головы для разработывания неистощимых источников (твои слова); работать, чтоб слаще отдыхать, а отдыхать — значит жить
другой, артистической, изящной стороной жизни, жизни художников,
поэтов».
Но, может быть, такого рода // Картины вас не привлекут: // Всё это низкая природа; // Изящного не много тут. // Согретый вдохновенья богом, //
Другой поэт роскошным слогом // Живописал нам первый снег // И все оттенки зимних нег; // Он вас пленит, я в том уверен, // Рисуя в пламенных стихах // Прогулки тайные в санях; // Но я бороться не намерен // Ни с ним покамест, ни с тобой, // Певец финляндки молодой!
Неточные совпадения
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы людей и морды скотов, но приветливо светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках, под шумок самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного русского
поэта, какими наградил Бог свою Россию, и так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце юноши, как не случается нигде в
других землях и под полуденным роскошным небом.
Великим всемирным
поэтом именуют его, парящим высоко над всеми
другими гениями мира, как парит орел над
другими высоко летающими.
Скажи: которая Татьяна?» — // «Да та, которая грустна // И молчалива, как Светлана, // Вошла и села у окна». — // «Неужто ты влюблен в меньшую?» — // «А что?» — «Я выбрал бы
другую, // Когда б я был, как ты,
поэт. // В чертах у Ольги жизни нет, // Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне: // Кругла, красна лицом она, // Как эта глупая луна // На этом глупом небосклоне». // Владимир сухо отвечал // И после во весь путь молчал.
Блеснет заутра луч денницы // И заиграет яркий день; // А я, быть может, я гробницы // Сойду в таинственную сень, // И память юного
поэта // Поглотит медленная Лета, // Забудет мир меня; но ты // Придешь ли, дева красоты, // Слезу пролить над ранней урной // И думать: он меня любил, // Он мне единой посвятил // Рассвет печальный жизни бурной!.. // Сердечный
друг, желанный
друг, // Приди, приди: я твой супруг!..»
Мой бедный Ленский! за могилой // В пределах вечности глухой // Смутился ли, певец унылый, // Измены вестью роковой, // Или над Летой усыпленный //
Поэт, бесчувствием блаженный, // Уж не смущается ничем, // И мир ему закрыт и нем?.. // Так! равнодушное забвенье // За гробом ожидает нас. // Врагов,
друзей, любовниц глас // Вдруг молкнет. Про одно именье // Наследников сердитый хор // Заводит непристойный спор.