Вечером зажгли огни под деревьями; матросы группами теснились около них; в палатке пили чай, оттуда слышались пение, крики. В
песчаный берег яростно бил бурун: иногда подойдешь близко, заговоришься, вал хлестнет по ногам и бахромой рассыплется по песку. Вдали светлел от луны океан, точно ртуть, а в заливе, между скал, лежал густой мрак.
Внизу, под пригорком, река Лалетинка делала широкий выгиб, подмывая крутой
песчаный берег, поросший молодым сосняком; на широком и низком мысу высыпало около сотни крестьянских изб, точно все они сушились на солнечном пригреве.
Помнится, я видел однажды, вечером, во время отлива, на плоском
песчаном берегу моря, грозно и тяжко шумевшего вдали, большую белую чайку: она сидела неподвижно, подставив шелковистую грудь алому сиянью зари, и только изредка медленно расширяла свои длинные крылья навстречу знакомому морю, навстречу низкому, багровому солнцу: я вспомнил о ней, слушая Якова.
При этом мосье Гюгенет, раздетый, садился на откосе
песчаного берега и зорко следил за всеми, поощряя малышей, учившихся плавать, и сдерживая излишние проказы старших. Затем он командовал всем выходить и лишь тогда кидался сам в воду. При этом он делал с берега изумительные сальтомортале, фыркал, плескался и уплывал далеко вдоль реки.
Неточные совпадения
Волга задумчиво текла в
берегах, заросшая островами, кустами, покрытая мелями. Вдали желтели
песчаные бока гор, а на них синел лес; кое-где белел парус, да чайки, плавно махая крыльями, опускаясь на воду, едва касались ее и кругами поднимались опять вверх, а над садами высоко и медленно плавал коршун.
Напрасно, однако ж, я глазами искал этих лесов: они растут по морским
берегам, а внутри, начиная от самого мыса и до границ колонии, то есть верст на тысячу, почва покрыта мелкими кустами на
песчаной почве да искусственно возделанными садами около ферм, а за границами, кроме редких оазисов, и этого нет.
Здесь также нет пристани, как и на Мадере, шлюпка не подходит к
берегу, а остается на
песчаной мели, шагов за пятнадцать до сухого места.
Далее направо
берег опять немного выдался к морю и идет то холмами, то тянется низменной,
песчаной отмелью, заливаемой приливом.
По крайней мере со мной, а с вами, конечно, и подавно, всегда так было: когда фальшивые и ненормальные явления и ощущения освобождали душу хоть на время от своего ига, когда глаза, привыкшие к стройности улиц и зданий, на минуту, случайно, падали на первый болотный луг, на крутой обрыв
берега, всматривались в чащу соснового леса с
песчаной почвой, — как полюбишь каждую кочку,
песчаный косогор и поросшую мелким кустарником рытвину!