Неточные совпадения
Тогда еще он был молод, и если нельзя сказать, чтоб он был жив, то,
по крайней мере, живее, чем теперь; еще он был полон разных стремлений, все чего-то надеялся, ждал многого и от судьбы, и от самого себя; все готовился к поприщу, к роли — прежде всего, разумеется, в службе, что и было целью его приезда в Петербург. Потом он думал и о роли в обществе; наконец, в отдаленной перспективе, на повороте с юности к зрелым летам, воображению его мелькало и улыбалось семейное
счастие.
Она пела много арий и романсов,
по указанию Штольца; в одних выражалось страдание с неясным предчувствием
счастья, в других радость, но в звуках этих таился уже зародыш грусти.
— Умрете… вы, — с запинкой продолжала она, — я буду носить вечный траур
по вас и никогда более не улыбнусь в жизни. Полюбите другую — роптать, проклинать не стану, а про себя пожелаю вам
счастья… Для меня любовь эта — все равно что… жизнь, а жизнь…
Обломов с вечера,
по обыкновению, прислушивался к биению своего сердца, потом ощупал его руками, поверил, увеличилась ли отверделость там, наконец углубился в анализ своего
счастья и вдруг попал в каплю горечи и отравился.
—
По крайней мере, вы отдадите справедливость моим намерениям, Ольга? — тихо говорил он. — Это доказательство, как мне дорого ваше
счастье.
«В самом деле, сирени вянут! — думал он. — Зачем это письмо? К чему я не спал всю ночь, писал утром? Вот теперь, как стало на душе опять покойно (он зевнул)… ужасно спать хочется. А если б письма не было, и ничего б этого не было: она бы не плакала, было бы все по-вчерашнему; тихо сидели бы мы тут же, в аллее, глядели друг на друга, говорили о
счастье. И сегодня бы так же и завтра…» Он зевнул во весь рот.
Обломов не учился любви, он засыпал в своей сладостной дремоте, о которой некогда мечтал вслух при Штольце.
По временам он начинал веровать в постоянную безоблачность жизни, и опять ему снилась Обломовка, населенная добрыми, дружескими и беззаботными лицами, сиденье на террасе, раздумье от полноты удовлетворенного
счастья.
Обломов боялся, чтоб и ему не пришлось идти
по мосткам на ту сторону, спрятался от Никиты, написав в ответ, что у него сделалась маленькая опухоль в горле, что он не решается еще выходить со двора и что «жестокая судьба лишает его
счастья еще несколько дней видеть ненаглядную Ольгу».
Лишь только замолк скрип колес кареты
по снегу, увезшей его жизнь,
счастье, — беспокойство его прошло, голова и спина у него выпрямились, вдохновенное сияние воротилось на лицо, и глаза были влажны от
счастья, от умиления.
Он уже не ходил на четверть от полу
по комнате, не шутил с Анисьей, не волновался надеждами на
счастье: их надо было отодвинуть на три месяца; да нет! В три месяца он только разберет дела, узнает свое имение, а свадьба…
Все бы это прекрасно: он не мечтатель; он не хотел бы порывистой страсти, как не хотел ее и Обломов, только
по другим причинам. Но ему хотелось бы, однако, чтоб чувство потекло
по ровной колее, вскипев сначала горячо у источника, чтобы черпнуть и упиться в нем и потом всю жизнь знать, откуда бьет этот ключ
счастья…
— Ах, какое
счастье… выздоравливать, — медленно произнесла она, как будто расцветая, и обратила к нему взгляд такой глубокой признательности, такой горячей, небывалой дружбы, что в этом взгляде почудилась ему искра, которую он напрасно ловил почти год.
По нем пробежала радостная дрожь.
Там караулила Ольга Андрея, когда он уезжал из дома
по делам, и, завидя его, спускалась вниз, пробегала великолепный цветник, длинную тополевую аллею и бросалась на грудь к мужу, всегда с пылающими от радости щеками, с блещущим взглядом, всегда с одинаким жаром нетерпеливого
счастья, несмотря на то, что уже пошел не первый и не второй год ее замужества.
Неточные совпадения
Попа уж мы доведали, // Доведали помещика, // Да прямо мы к тебе! // Чем нам искать чиновника, // Купца, министра царского, // Царя (еще допустит ли // Нас, мужичонков, царь?) — // Освободи нас, выручи! // Молва идет всесветная, // Что ты вольготно, счастливо // Живешь… Скажи по-божески // В чем
счастие твое?»
— В чем
счастие,
по вашему? // Покой, богатство, честь — // Не так ли, други милые?
Есть законы мудрые, которые хотя человеческое
счастие устрояют (таковы, например, законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но,
по обстоятельствам, не всегда бывают полезны; есть законы немудрые, которые, ничьего
счастья не устрояя,
по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны (примеров сему не привожу: сам знаешь!); и есть, наконец, законы средние, не очень мудрые, но и не весьма немудрые, такие, которые, не будучи ни полезными, ни бесполезными, бывают, однако ж, благопотребны в смысле наилучшего человеческой жизни наполнения.
Избалованные пятью последовательными градоначальничествами, доведенные почти до ожесточения грубою лестью квартальных, они возмечтали, что
счастье принадлежит им
по праву и что никто не в силах отнять его у них.
Но
счастию глуповцев, по-видимому, не предстояло еще скорого конца. На смену Беневоленскому явился подполковник Прыщ и привез с собою систему администрации еще более упрощенную.