Неточные совпадения
— Ну, полно лежать! — сказал он, — надо же встать… А впрочем, дай-ка я прочту еще
раз со вниманием письмо старосты, а потом
уж и встану. — Захар!
— Ну, что ж такое? Если нужна, так, разумеется, съедем. Что ты пристаешь ко мне?
Уж ты третий
раз говоришь мне об этом.
— Э-э-э! слишком проворно! Видишь, еще что! Не сейчас ли прикажете? А ты мне не смей и напоминать о квартире. Я
уж тебе запретил
раз; а ты опять. Смотри!
Сразу он никогда не подымает с пола платка или другой какой-нибудь вещи, а нагнется всегда
раза три, как будто ловит ее, и
уж разве в четвертый поднимет, и то еще иногда уронит опять.
В газетах ни
разу никому не случилось прочесть чего-нибудь подобного об этом благословенном Богом уголке. И никогда бы ничего и не было напечатано, и не слыхали бы про этот край, если б только крестьянская вдова Марина Кулькова, двадцати восьми лет, не родила зараз четырех младенцев, о чем
уже умолчать никак было нельзя.
— Ну иди, иди! — отвечал барин. — Да смотри, не пролей молоко-то. — А ты, Захарка, постреленок, куда опять бежишь? — кричал потом. — Вот я тебе дам бегать!
Уж я вижу, что ты это в третий
раз бежишь. Пошел назад, в прихожую!
— Ах, ma tante!
уж я шестой
раз в палевых, наконец приглядится.
Молодая, наивная, почти детская усмешка ни
разу не показалась на губах, ни
разу не взглянула она так широко, открыто, глазами, когда в них выражался или вопрос, или недоумение, или простодушное любопытство, как будто ей
уж не о чем спрашивать, нечего знать, нечему удивляться!
Но беззаботность отлетела от него с той минуты, как она в первый
раз пела ему. Он
уже жил не прежней жизнью, когда ему все равно было, лежать ли на спине и смотреть в стену, сидит ли у него Алексеев или он сам сидит у Ивана Герасимовича, в те дни, когда он не ждал никого и ничего ни от дня, ни от ночи.
— Да, да, — повторял он, — я тоже жду утра, и мне скучна ночь, и я завтра пошлю к вам не за делом, а чтоб только произнести лишний
раз и услыхать, как раздастся ваше имя, узнать от людей какую-нибудь подробность о вас, позавидовать, что они
уж вас видели… Мы думаем, ждем, живем и надеемся одинаково. Простите, Ольга, мои сомнения: я убеждаюсь, что вы любите меня, как не любили ни отца, ни тетку, ни…
— Верьте же мне, — заключила она, — как я вам верю, и не сомневайтесь, не тревожьте пустыми сомнениями этого счастья, а то оно улетит. Что я
раз назвала своим, того
уже не отдам назад, разве отнимут. Я это знаю, нужды нет, что я молода, но… Знаете ли, — сказала она с уверенностью в голосе, — в месяц, с тех пор, как знаю вас, я много передумала и испытала, как будто прочла большую книгу, так, про себя, понемногу… Не сомневайтесь же…
Да наконец, если б она хотела уйти от этой любви — как уйти? Дело сделано: она
уже любила, и скинуть с себя любовь по произволу, как платье, нельзя. «Не любят два
раза в жизни, — думала она, — это, говорят, безнравственно…»
Но осенние вечера в городе не походили на длинные, светлые дни и вечера в парке и роще. Здесь он
уж не мог видеть ее по три
раза в день; здесь
уж не прибежит к нему Катя и не пошлет он Захара с запиской за пять верст. И вся эта летняя, цветущая поэма любви как будто остановилась, пошла ленивее, как будто не хватило в ней содержания.
«Ах, скорей бы кончить да сидеть с ней рядом, не таскаться такую даль сюда! — думал он. — А то после такого лета да еще видеться урывками, украдкой, играть роль влюбленного мальчика… Правду сказать, я бы сегодня не поехал в театр, если б
уж был женат: шестой
раз слышу эту оперу…»
—
Уж и дело! Труслив ты стал, кум! Затертый не первый
раз запускает лапу в помещичьи деньги, умеет концы прятать. Расписки, что ли, он дает мужикам: чай, с глазу на глаз берет. Погорячится немец, покричит, и будет с него. А то еще дело!
Чтоб кончить все это
разом, ей оставалось одно: заметив признаки рождающейся любви в Штольце, не дать ей пищи и хода и уехать поскорей. Но она
уже потеряла время: это случилось давно, притом надо было ей предвидеть, что чувство разыграется у него в страсть; да это и не Обломов: от него никуда не уедешь.
— Да
уж, я думаю, и прошло! — сказал он, взглянув на нее в первый
раз глазами страсти и не скрывая этого, — то есть все, что было.
Илья Ильич завел даже пару лошадей, но, из свойственной ему осторожности, таких, что они только после третьего кнута трогались от крыльца, а при первом и втором ударе одна лошадь пошатнется и ступит в сторону, потом вторая лошадь пошатнется и ступит в сторону, потом
уже, вытянув напряженно шею, спину и хвост, двинутся они
разом и побегут, кивая головами. На них возили Ваню на ту сторону Невы, в гимназию, да хозяйка ездила за разными покупками.
И только эта догадка озарила ее, Анисья летела
уже на извозчике за доктором, а хозяйка обложила голову ему льдом и
разом вытащила из заветного шкафчика все спирты, примочки — все, что навык и наслышка указывали ей употребить в дело. Даже Захар успел в это время надеть один сапог и так, об одном сапоге, ухаживал вместе с доктором, хозяйкой и Анисьей около барина.
И Обломов волей-неволей отсчитал еще восемь
раз, потом
уже пришел в комнату.
На человека иногда нисходят редкие и краткие задумчивые мгновения, когда ему кажется, что он переживает в другой
раз когда-то и где-то прожитой момент. Во сне ли он видел происходящее перед ним явление, жил ли когда-нибудь прежде, да забыл, но он видит: те же лица сидят около него, какие сидели тогда, те же слова были произнесены
уже однажды: воображение бессильно перенести опять туда, память не воскрешает прошлого и наводит раздумье.