Неточные совпадения
А
чтение, а ученье — вечное питание мысли, ее бесконечное развитие! Ольга ревновала к каждой не показанной ей книге, журнальной статье, не шутя сердилась или оскорблялась, когда он не заблагорассудит показать ей что-нибудь, по его мнению, слишком
серьезное, скучное, непонятное ей, называла это педантизмом, пошлостью, отсталостью, бранила его «старым немецким париком». Между ними по этому поводу происходили живые, раздражительные сцены.
Суета света касалась ее слегка, и она спешила в свой уголок сбыть с души какое-нибудь тяжелое, непривычное впечатление, и снова уходила то в мелкие заботы домашней жизни, по целым дням не покидала детской, несла обязанности матери-няньки, то погружалась с Андреем в
чтение, в толки о «
серьезном и скучном», или читали поэтов, поговаривали о поездке в Италию.
Брат сначала огорчился, по затем перестал выстукивать стопы и принялся за
серьезное чтение: Сеченов, Молешотт, Шлоссер, Льюис, Добролюбов, Бокль и Дарвин. Читал он опять с увлечением, делал большие выписки и порой, как когда-то отец, кидал мне мимоходом какую-нибудь поразившую его мысль, характерный афоризм, меткое двустишие, еще, так сказать, теплые, только что выхваченные из новой книги. Материал для этого чтения он получал теперь из баталионной библиотеки, в которой была вся передовая литература.
Неточные совпадения
Анна без гостей всё так же занималась собою и очень много занималась
чтением — и романов и
серьезных книг, какие были в моде.
Сверх передней и девичьей, было у меня еще одно рассеяние, и тут, по крайней мере, не было мне помехи. Я любил
чтение столько же, сколько не любил учиться. Страсть к бессистемному
чтению была вообще одним из главных препятствий
серьезному учению. Я, например, прежде и после терпеть не мог теоретического изучения языков, но очень скоро выучивался кой-как понимать и болтать с грехом пополам, и на этом останавливался, потому что этого было достаточно для моего
чтения.
Его
чтение ограничивалось романами и стихами; он их понимал, ценил, иногда очень верно, но
серьезные книги его утомляли, он медленно и плохо считал, дурно и нечетко писал.
А я поднимаю руку и начинаю читать заметку. По мере
чтения лица делаются
серьезными, а потом и злыми. Читаю:
Между тем, как все это происходило у Углаковых, Егор Егорыч был погружен в
чтение только что полученного им письма от Сверстова, которое, как увидит читатель, было весьма
серьезного содержания.