Неточные совпадения
Но он был в затруднении, о чем думать: о письме ли старосты, о переезде ли
на новую
квартиру, приняться ли сводить счеты? Он терялся в приливе житейских забот и все лежал, ворочаясь
с боку
на бок. По временам только слышались отрывистые восклицания: «Ах, Боже мой! Трогает жизнь, везде достает».
—
С квартиры гонят; вообразите — надо съезжать: ломки, возни… подумать страшно! Ведь восемь лет жил
на квартире. Сыграл со мной штуку хозяин: «Съезжайте, говорит, поскорее».
— Да вот
на меня два несчастья вдруг обрушились.
С квартиры гонят…
—
На новую
квартиру, в деревню, самому! Какие ты все отчаянные меры предлагаешь! —
с неудовольствием сказал Обломов. — Нет чтоб избегнуть крайностей и придержаться средины…
С уходом Тарантьева в комнате водворилась ненарушимая тишина минут
на десять. Обломов был расстроен и письмом старосты и предстоящим переездом
на квартиру и отчасти утомлен трескотней Тарантьева. Наконец он вздохнул.
— Вот у вас все так: можно и не мести, и пыли не стирать, и ковров не выколачивать. А
на новой
квартире, — продолжал Илья Ильич, увлекаясь сам живо представившейся ему картиной переезда, — дня в три не разберутся, все не
на своем месте: картины у стен,
на полу, галоши
на постели, сапоги в одном узле
с чаем да
с помадой. То, глядишь, ножка у кресла сломана, то стекло
на картине разбито или диван в пятнах. Чего ни спросишь, — нет, никто не знает — где, или потеряно, или забыто
на старой
квартире: беги туда…
— Ну вот, шутка! — говорил Илья Ильич. — А как дико жить сначала
на новой
квартире! Скоро ли привыкнешь? Да я ночей пять не усну
на новом месте; меня тоска загрызет, как встану да увижу вон вместо этой вывески токаря другое что-нибудь, напротив, или вон ежели из окна не выглянет эта стриженая старуха перед обедом, так мне и скучно… Видишь ли ты там теперь, до чего доводил барина — а? — спросил
с упреком Илья Ильич.
«В неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек,
квартиру сдать, взять паспорт и ехать
на полгода за границу, сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда
с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому чулки и снимать
с себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам,
на пароходах, потом…
Остаться — значит надевать рубашку наизнанку, слушать прыганье Захаровых ног
с лежанки, обедать
с Тарантьевым, меньше думать обо всем, не дочитать до конца путешествия в Африку, состареться мирно
на квартире у кумы Тарантьева…
Он даже усмехнулся, так что бакенбарды поднялись в сторону, и покачал головой. Обломов не поленился, написал, что взять
с собой и что оставить дома. Мебель и прочие вещи поручено Тарантьеву отвезти
на квартиру к куме,
на Выборгскую сторону, запереть их в трех комнатах и хранить до возвращения из-за границы.
— Какие деньги? —
с нетерпением повторил Обломов. — Я
на днях заеду
на квартиру, переговорю
с хозяйкой.
Обломов отправился
на Выборгскую сторону,
на новую свою
квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по переулкам. Наконец отыскали будочника; тот сказал, что это в другом квартале, рядом, вот по этой улице — и он показал еще улицу без домов,
с заборами,
с травой и
с засохшими колеями из грязи.
Обломов не казал глаз в город, и в одно утро мимо его окон повезли и понесли мебель Ильинских. Хотя уж ему не казалось теперь подвигом переехать
с квартиры, пообедать где-нибудь мимоходом и не прилечь целый день, но он не знал, где и
на ночь приклонить голову.
— Вот-с, в контракте сказано, — говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец в рукав, — извольте прочесть: «Буде же я, Обломов, пожелаю прежде времени съехать
с квартиры, то обязан передать ее другому лицу
на тех же условиях или, в противном случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год, по первое июня будущего года», прочитал Обломов.
— Как, и это
на мой счет? —
с изумлением спросил Обломов. — Это всегда
на счет хозяина делается. Кто же переезжает в неотделанную
квартиру?..
Он сказал Ольге, что переговорил
с братом хозяйки, и скороговоркой прибавил от себя, что есть надежда
на этой неделе передать
квартиру.
Он сел и задумался. Много передумал он в эти полтора часа, много изменилось в его мыслях, много он принял новых решений. Наконец он остановился
на том, что сам поедет
с поверенным в деревню, но прежде выпросит согласие тетки
на свадьбу, обручится
с Ольгой, Ивану Герасимовичу поручит отыскать
квартиру и даже займет денег… немного, чтоб свадьбу сыграть.
Обломов, подписывая, утешался отчасти тем, что деньги эти пойдут
на сирот, а потом,
на другой день, когда голова у него была свежа, он со стыдом вспомнил об этом деле, и старался забыть, избегал встречи
с братцем, и если Тарантьев заговаривал о том, он грозил немедленно съехать
с квартиры и уехать в деревню.
— Что вы, братец, меня барином попрекаете? — сказала она. — Что он вам делает? Никого не трогает, живет себе. Не я приманивала его
на квартиру: вы
с Михеем Андреичем.
— Ничего не узнали бы, кроме того, что мы уже знаем: жив, здоров,
на той же
квартире — это я и без приятелей знаю. А что
с ним, как он переносит свою жизнь, умер ли он нравственно или еще тлеет искра жизни — этого посторонний не узнает…
Кофе подавался ему так же тщательно, чисто и вкусно, как вначале, когда он, несколько лет назад, переехал
на эту
квартиру. Суп
с потрохами, макароны
с пармезаном, кулебяка, ботвинья, свои цыплята — все это сменялось в строгой очереди одно другим и приятно разнообразило монотонные дни маленького домика.
Неточные совпадения
Ибо, ежели градоначальник, выйдя из своей
квартиры, прямо начнет палить, то он достигнет лишь того, что перепалит всех обывателей и, как древний Марий, останется
на развалинах один
с письмоводителем.
То был прекрасный весенний день. Природа ликовала; воробьи чирикали; собаки радостно взвизгивали и виляли хвостами. Обыватели, держа под мышками кульки, теснились
на дворе градоначальнической
квартиры и
с трепетом ожидали страшного судбища. Наконец ожидаемая минута настала.
Счет был верен, и зависть Степана Аркадьича была приятна Левину. Приятно ему было еще то, что, вернувшись
на квартиру, он застал уже приехавшего посланного от Кити
с запиской.
Чрез месяц Алексей Александрович остался один
с сыном
на своей
квартире, а Анна
с Вронским уехала за границу, не получив развода и решительно отказавшись от него.
Усталый, голодный, счастливый, Левин в десятом часу утра, исходив верст тридцать,
с девятнадцатью штуками красной дичи и одною уткой, которую он привязал за пояс, так как она уже не влезала в ягдташ, вернулся
на квартиру. Товарищи его уж давно проснулись и успели проголодаться и позавтракать.