«Нет, это все надо переделать! — сказал он про себя… — Не
дают свободы — любить. Какая грубость! А ведь добрые, нежные люди! Какой еще туман, какое затмение в их головах!»
— Вы рассудите, бабушка: раз в жизни девушки расцветает весна — и эта весна — любовь. И вдруг не
дать свободы ей расцвесть, заглушить, отнять свежий воздух, оборвать цветы… За что же и по какому праву вы хотите заставить, например, Марфеньку быть счастливой по вашей мудрости, а не по ее склонности и влечениям?
— Ничего, бабушка, не обращайте внимания на меня, — отвечал он, —
дайте свободу… Не спится: иногда и рад бы, да не могу.
Неточные совпадения
Вера умна, но он опытнее ее и знает жизнь. Он может остеречь ее от грубых ошибок, научить распознавать ложь и истину, он будет работать, как мыслитель и как художник; этой жажде
свободы даст пищу: идеи добра, правды, и как художник вызовет в ней внутреннюю красоту на свет! Он угадал бы ее судьбу, ее урок жизни и… и… вместе бы исполнил его!
— Правду, правду говорит его превосходительство! — заметил помещик. —
Дай только волю,
дай только им
свободу, ну и пошли в кабак, да за балалайку: нарежется и прет мимо тебя и шапки не ломает!
— Что ж, уеду, — сказал он, —
дам ей покой,
свободу. Это гордое, непобедимое сердце — и мне делать тут нечего: мы оба друг к другу равнодушны!
— Я ничего не требую, Вера, я прошу только
дать мне уехать спокойно: вот все! Будь проклят, кто стеснит твою
свободу…
— Ступай, мне больше ничего не надо — только не бей, пожалуйста, Марину —
дай ей полную
свободу: и тебе, и ей лучше будет… — сказал Райский.
— Не стесняйте только ее,
дайте волю. Одни птицы родились для клетки, а другие для
свободы… Она сумеет управить своей судьбой одна…
— Бабушка! у меня другое счастье и другое несчастье, нежели у Марфеньки. Вы добры, вы умны,
дайте мне
свободу…
— Опять. Это моя манера говорить — что мне нравится, что нет. Вы думаете, что быть грубым — значит быть простым и натуральным, а я думаю, чем мягче человек, тем он больше человек. Очень жалею, если вам не нравится этот мой «рисунок», но
дайте мне
свободу рисовать жизнь по-своему!
Бабушка сострадательна к ней: от одного этого можно умереть! А бывало, она уважала ее, гордилась ею, признавала за ней права на
свободу мыслей и действий,
давала ей волю, верила ей! И все это пропало! Она обманула ее доверие и не устояла в своей гордости!
Время сняло с вас много оков, наложенных лукавой и грубой тиранией: снимет и остальные,
даст простор и
свободу вашим великим, соединенным силам ума и сердца — и вы открыто пойдете своим путем и употребите эту
свободу лучше, нежели мы употребляем свою!
Помня связь марксизма с гегелианством, можно сказать, что это познание истины
дает свободу, как признание необходимости.
— Мы победим, потому что мы — с рабочим народом! — уверенно и громко сказала Софья. — В нем скрыты все возможности, и с ним — все достижимо! Надо только разбудить его сознание, которому не
дают свободы расти…
Неточные совпадения
― Вы называете жестокостью то, что муж предоставляет жене
свободу,
давая ей честный кров имени только под условием соблюдения приличий. Это жестокость?
Левин молчал, поглядывая на незнакомые ему лица двух товарищей Облонского и в особенности на руку элегантного Гриневича, с такими белыми длинными пальцами, с такими длинными, желтыми, загибавшимися в конце ногтями и такими огромными блестящими запонками на рубашке, что эти руки, видимо, поглощали всё его внимание и не
давали ему
свободы мысли. Облонский тотчас заметил это и улыбнулся.
Согласиться на развод,
дать ей
свободу значило в его понятии отнять у себя последнюю привязку к жизни детей, которых он любил, а у нее — последнюю опору на пути добра и ввергнуть ее в погибель.
— Вот это всегда так! — перебил его Сергей Иванович. — Мы, Русские, всегда так. Может быть, это и хорошая наша черта — способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на языке. Я скажу тебе только, что
дай эти же права, как наши земские учреждения, другому европейскому народу, — Немцы и Англичане выработали бы из них
свободу, а мы вот только смеемся.
Я тотчас подошел к княжне, приглашая ее вальсировать, пользуясь
свободой здешних обычаев, позволяющих танцевать с незнакомыми
дамами.