Неточные совпадения
Зато внизу, у Николая Васильевича,
был полный беспорядок. Старые предания мешались там с следами современного комфорта. Подле тяжелого буля стояла откидная кушетка от Гамбса, высокий готический камин прикрывался ширмами с картинами фоблазовских нравов, на столах часто утро заставало остатки
ужина, на диване можно
было найти иногда женскую перчатку, ботинку, в уборной его — целый магазин косметических снадобьев.
— До
ужина еще полдник
будет: за чаем простоквашу подают; что лучше вы любите, творог со сливками… или…
— Мы
ужинать будем, — сказал Райский.
— В самом деле: вы хотите,
будете? Бабушка, бабушка! — говорила она радостно, вбегая в комнату. — Братец пришел:
ужинать будет!
— Ты, не шутя,
ужинать будешь? — спросила Татьяна Марковна, смягчаясь.
— И очень не шутя, — сказал Райский. — И если в погребах моего «имения»
есть шампанское — прикажите подать бутылку к
ужину; мы с Титом Никонычем
выпьем за ваше здоровье. Так, Тит Никоныч?
— Бабушка! заключим договор, — сказал Райский, — предоставим полную свободу друг другу и не
будем взыскательны! Вы делайте, как хотите, и я
буду делать, что и как вздумаю… Обед я ваш съем сегодня за
ужином, вино
выпью и ночь всю пробуду до утра, по крайней мере сегодня. А куда завтра денусь, где
буду обедать и где ночую — не знаю!
«Бабушка велела, чтоб
ужин был хороший — вот что у меня на душе: как я ему скажу это!..» — подумала она.
— Если б вас не
было, мы бы рано
ужинали, а в одиннадцать часов спать; когда гостей нет, мы рано ложимся.
— Пойдемте
ужинать к ней: да кстати уж и ночуйте у меня! Я не знаю, что она сделает и скажет, знаю только, что
будет смешно.
— Все
есть: как не
быть! целый
ужин! Без вас не хотели кушать, мало кушали. Заливные стерляди
есть, индейка, я все убрала на ледник…
Вчера она досидела до конца вечера в кабинете Татьяны Марковны: все
были там, и Марфенька, и Тит Никонович. Марфенька работала, разливала чай, потом играла на фортепиано. Вера молчала, и если ее спросят о чем-нибудь, то отвечала, но сама не заговаривала. Она чаю не
пила, за
ужином раскопала два-три блюда вилкой, взяла что-то в рот, потом съела ложку варенья и тотчас после стола ушла спать.
Чай он
пил с ромом, за
ужином опять
пил мадеру, и когда все гости ушли домой, а Вера с Марфенькой по своим комнатам, Опенкин все еще томил Бережкову рассказами о прежнем житье-бытье в городе, о многих стариках, которых все забыли, кроме его, о разных событиях доброго старого времени, наконец, о своих домашних несчастиях, и все прихлебывал холодный чай с ромом или просил рюмочку мадеры.
Пока Марина ходила спрашивать, что делать с
ужином, Егорка, узнав, что никто
ужинать не
будет, открыл крышку соусника, понюхал и пальцами вытащил какую-то «штучку» — «попробовать», как объяснил он заставшему его Якову, которого также пригласил отведать.
— Ну, тебе, батюшка, ужо на ночь дам ревеню или постного масла с серой. У тебя глисты должны
быть. И
ужинать не надо.
Вера вечером пришла к
ужину, угрюмая, попросила молока, с жадностью
выпила стакан и ни с кем не сказала ни слова.
— Нет, нет, — у меня теперь
есть деньги… — сказал он, глядя загадочно на Райского. — Да я еще в баню до
ужина пойду. Я весь выпачкался, не одевался и не раздевался почти. Я, видите ли, живу теперь не у огородника на квартире, а у одной духовной особы. Сегодня там баню топят, я схожу в баню, потом
поужинаю и лягу уж на всю ночь.
Про Веру сказали тоже, когда послали ее звать к чаю, что она не придет. А
ужинать просила оставить ей, говоря, что пришлет, если захочет
есть. Никто не видал, как она вышла, кроме Райского.
Бабушка немного успокоилась, что она пришла, но в то же время замечала, что Райский меняется в лице и старается не глядеть на Веру. В первый раз в жизни, может
быть, она проклинала гостей. А они уселись за карты,
будут пить чай,
ужинать, а Викентьева уедет только завтра.
Егор за
ужином пересказал это девушкам, прибавив, что барин собирается, должно
быть, опять «чудить» ночью, как бывало в начале осени.
Что у него ни спрашивали или что ни приказывали ему, он прежде всего отвечал смехом и обнаруживал ряд чистейших зубов. Этот смех в привычке негров. «Что ж,
будем ужинать, что ли?» — заметил кто-то. «Да я уж заказал», — отвечал барон. «Уже? — заметил Вейрих. — Что ж вы заказали?» — «Так, немного, безделицу: баранины, ветчины, курицу, чай, масла, хлеб и сыр».
Неточные совпадения
Несмотря на нечистоту избы, загаженной сапогами охотников и грязными, облизывавшимися собаками, на болотный и пороховой запах, которым она наполнилась, и на отсутствие ножей и вилок, охотники напились чаю и
поужинали с таким вкусом, как
едят только на охоте. Умытые и чистые, они пошли в подметенный сенной сарай, где кучера приготовили господам постели.
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за
ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы
спеть.
Степан Аркадьич сел к столу и начал шутить с Агафьей Михайловной, уверяя ее, что такого обеда и
ужина он давно не
ел.
Степан Аркадьич с оттопыренным карманом серий, которые за три месяца вперед отдал ему купец, вошел наверх. Дело с лесом
было кончено, деньги в кармане, тяга
была прекрасная, и Степан Аркадьич находился в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно хотелось рассеять дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему хотелось окончить день зa
ужином так же приятно, как он
был начат.
Не говоря уже о том, чтоб
ужинать, устраиваться на ночлег, обдумывать, что они
будут делать, он даже и говорить с женою не мог: ему совестно
было.