Ее не прогонят, куска хлеба не лишат, а к стыду можно притерпеться,
как скоро однажды навсегда узнает все тесный кружок лиц, с которыми она более или менее состояла в родстве, кумовстве или нежных отношениях.
— Праздные повесы, которым противен труд и всякий порядок, — продолжал Райский, — бродячая жизнь, житье нараспашку, на чужой счет — вот все, что им остается,
как скоро они однажды выскочат из колеи. Они часто грубы, грязны; есть между ними фаты, которые еще гордятся своим цинизмом и лохмотьями…
Его все-таки что-нибудь да волновало: досада, смех, иногда пробивалось умиление. Но
как скоро спор кончался, интерес падал, Райскому являлись только простые формы одной и той же, неведомо куда и зачем текущей жизни.
Неточные совпадения
Он так обворожил старух, являясь то робким, покорным мудрой старости, то живым, веселым собеседником, что они
скоро перешли на ты и стали звать его mon neveu, [племянником (фр.).] а он стал звать Софью Николаевну кузиной и приобрел степень короткости и некоторые права в доме,
каких постороннему не приобрести во сто лет.
— Дальше, приставили француженку, madame Clery, [мадам Клери (фр.).] но… не знаю, почему-то
скоро отпустили. Я помню,
как папа защищал ее, но maman слышать не хотела…
Едва Райский коснулся старых воспоминаний, Марфенька исчезла и
скоро воротилась с тетрадями, рисунками, игрушками, подошла к нему, ласково и доверчиво заговорила, потом села так близко,
как не села бы чопорная девушка. Колени их почти касались между собою, но она не замечала этого.
— Да, в столице все впечатления
скоро проходят! — сказала она томно. —
Как хорош ваш дорожный туалет! — прибавила потом, оглядывая его.
— Деньги подайте — это бесчестно не отдавать, — говорил Марк, — я вижу любовь: она,
как корь, еще не вышла наружу, но
скоро высыпет… Вон, лицо уже красное!
Какая досада, что я срок назначил! От собственной глупости потерял триста рублей!
— Я вот слушаюсь вас и верю, когда вижу, что вы дело говорите, — сказал он. — Вас смущала резкость во мне, — я сдерживаюсь. Отыскал я старые манеры и
скоро буду,
как Тит Никоныч, шаркать ножкой, кланяясь, и улыбаться. Не бранюсь, не ссорюсь, меня не слыхать. Пожалуй,
скоро ко всенощной пойду… Чего еще!
— Боюсь, не выдержу, — говорил он в ответ, — воображение опять запросит идеалов, а нервы новых ощущений, и скука съест меня заживо!
Какие цели у художника? Творчество — вот его жизнь!.. Прощайте!
скоро уеду, — заканчивал он обыкновенно свою речь, и еще больше печалил обеих, и сам чувствовал горе, а за горем грядущую пустоту и скуку.
Викентьеву это молчание, сдержанность, печальный тон были не по натуре. Он стал подговаривать мать попросить у Татьяны Марковны позволения увезти невесту и уехать опять в Колчино до свадьбы, до конца октября. К удовольствию его, согласие последовало легко и
скоро, и молодая чета,
как пара ласточек, с веселым криком улетела от осени к теплу, свету, смеху, в свое будущее гнездо.
Он встал и, потирая руки, начал
скоро ходить по комнате, вдумываясь в первую главу,
как, с чего начать, что в ней сказать.
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять,
как скоро дойдет очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
— Позвольте мне, досточтимый мною, обратить вас вновь к предмету прекращенного разговора. Если бы, положим, я приобрел то самое имение, о котором вы изволили упомянуть, то во сколько времени и
как скоро можно разбогатеть в такой степени…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит
скоро.)А все ты, а всё за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с
какими усами?
Влас наземь опускается. // «Что так?» — спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не
скоро князюшка // Сойдет с коня любимого! // С тех пор,
как слух прошел, // Что воля нам готовится, // У князя речь одна: // Что мужику у барина // До светопреставления // Зажату быть в горсти!..
И
скоро поддававшийся //
Как горю, так и радости, // «Великий грех! великий грех!» — // Тоскливо вторил Клим.
Однако после этого // Ермил не
скоро справился, // С год
как шальной ходил.
Постой! уж
скоро странничек // Доскажет быль афонскую, //
Как турка взбунтовавшихся // Монахов в море гнал, //
Как шли покорно иноки // И погибали сотнями — // Услышишь шепот ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!