Дня через три картина бледнела, и в воображении теснится уже другая. Хотелось бы нарисовать хоровод, тут же пьяного старика и проезжую тройку. Опять дня два носится он с картиной: она как живая у него. Он бы нарисовал
мужика и баб, да тройку не сумеет: лошадей «не проходили в классе».
Неточные совпадения
— А вы сами, cousin, что делаете с этими несчастными: ведь у вас есть тоже
мужики и эти…
бабы? — спросила она с любопытством.
— Да, это mauvais genre! [дурной тон! (фр.)] Ведь при вас даже неловко сказать «
мужик» или «
баба», да еще беременная… Ведь «хороший тон» не велит человеку быть самим собой… Надо стереть с себя все свое
и походить на всех!
— Вы оттого
и не знаете жизни, не ведаете чужих скорбей: кому что нужно, зачем
мужик обливается потом,
баба жнет в нестерпимый зной — все оттого, что вы не любили! А любить, не страдая — нельзя. Нет! — сказал он, — если б лгал ваш язык, не солгали бы глаза, изменились бы хоть на минуту эти краски. А глаза ваши говорят, что вы как будто вчера родились…
«Меланхолихой» звали какую-то
бабу в городской слободе, которая простыми средствами лечила «людей»
и снимала недуги как рукой. Бывало, после ее леченья, иного скоробит на весь век в три погибели, или другой перестанет говорить своим голосом, а только кряхтит потом всю жизнь; кто-нибудь воротится от нее без глаз или без челюсти — а все же боль проходила,
и мужик или
баба работали опять.
— Не пиши, пожалуйста, только этой мелочи
и дряни, что
и без романа на всяком шагу в глаза лезет. В современной литературе всякого червяка, всякого
мужика,
бабу — всё в роман суют… Возьми-ка предмет из истории, воображение у тебя живое, пишешь ты бойко. Помнишь, о древней Руси ты писал!.. А то далась современная жизнь!.. муравейник, мышиная возня: дело ли это искусства!.. Это газетная литература!
Глядел
и на ту картину, которую до того верно нарисовал Беловодовой, что она, по ее словам, «дурно спала ночь»: на тупую задумчивость
мужика, на грубую, медленную
и тяжелую его работу — как он тянет ременную лямку, таща барку, или, затерявшись в бороздах нивы, шагает медленно, весь в поту, будто несет на руках
и соху
и лошадь вместе — или как беременная
баба, спаленная зноем, возится с серпом во ржи.
А
мужики ласково
и лукаво улыбались молча: «Балует барышня, — как будто думали они, — с ребятишками да с
бабами возится! ишь какой пустяк носит им! Почто это нашим
бабам и ребятишкам?»
Оба молчали, не зная, что сталось с беседкой. А с ней сталось вот что. Татьяна Марковна обещала Вере, что Марк не будет «ждать ее в беседке»,
и буквально исполнила обещание. Через час после разговора ее с Верой Савелий, взяв человек пять
мужиков, с топорами, спустился с обрыва,
и они разнесли беседку часа в два, унеся с собой бревна
и доски на плечах. А
бабы и ребятишки, по ее же приказанию, растаскали
и щепы.
Крестясь,
мужики и бабы нанизывались на веревку, вытягиваясь в одну линию, пятясь назад, в улицу, — это напомнило Самгину поднятие колокола: так же, как тогда люди благочестиво примолкли, веревка, привязанная к замку магазина, натянулась струною. Печник, перекрестясь, крикнул:
Прослезился и Петр Елисеич, когда с ним стали прощаться
мужики и бабы. Никого он не обидел напрасно, — после старого Палача при нем рабочие «свет увидели». То, что Петр Елисеич не ставил себе в заслугу, выплыло теперь наружу в такой трогательной форме. Старый Тит Горбатый даже повалился приказчику в ноги.
Неточные совпадения
Для Константина народ был только главный участник в общем труде,
и, несмотря на всё уважение
и какую-то кровную любовь к
мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества, приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
Напившись чаю у того самого богатого мужика-хозяина, у которого останавливался Левин в свою поездку к Свияжскому,
и побеседовав с
бабами о детях
и со стариком о графе Вронском, которого тот очень хвалил, Дарья Александровна в 10 часов поехала дальше.
Заревела на выгонах облезшая, только местами еще неперелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих волну блеющих матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали на пруду веселые голоса
баб с холстами,
и застучали по дворам топоры
мужиков, налаживающих сохи
и бороны.
— Константин Дмитрич, — сказала она ему, — растолкуйте мне, пожалуйста, что такое значит, — вы всё это знаете, — у нас в Калужской деревне все
мужики и все
бабы всё пропили, что у них было,
и теперь ничего нам не платят. Что это значит? Вы так хвалите всегда
мужиков.
В церкви никого, кроме
мужиков, дворников
и их
баб, не было.