Неточные совпадения
Несмотря на данное себе слово не заниматься ею, не обращать на нее внимания, а поступать с ней, как с «ничтожной
девочкой», он не мог отвязаться от
мысли о ней.
Он изумился смелости, независимости
мысли, желания и этой свободе речи. Перед ним была не
девочка, прячущаяся от него от робости, как казалось ему, от страха за свое самолюбие при неравной встрече умов, понятий, образований. Это новое лицо, новая Вера!
Неточные совпадения
Где его голубые глаза, милая и робкая улыбка?» была первая
мысль ее, когда она увидала свою пухлую, румяную
девочку с черными вьющимися волосами, вместо Сережи, которого она, при запутанности своих
мыслей, ожидала видеть в детской.
Кроме того, в
девочке всё было еще ожидания, а Сережа был уже почти человек, и любимый человек; в нем уже боролись
мысли, чувства; он понимал, он любил, он судил ее, думала она, вспоминая его слова и взгляды.
Маленькая фигурка Николая Парфеновича выразила под конец речи самую полную сановитость. У Мити мелькнуло было вдруг, что вот этот «мальчик» сейчас возьмет его под руку, уведет в другой угол и там возобновит с ним недавний еще разговор их о «
девочках». Но мало ли мелькает совсем посторонних и не идущих к делу
мыслей иной раз даже у преступника, ведомого на смертную казнь.
Нет, Верочка, это не странно, что передумала и приняла к сердцу все это ты, простенькая
девочка, не слышавшая и фамилий-то тех людей, которые стали этому учить и доказали, что этому так надо быть, что это непременно так будет, что «того не может не быть; не странно, что ты поняла и приняла к сердцу эти
мысли, которых не могли тебе ясно представить твои книги: твои книги писаны людьми, которые учились этим
мыслям, когда они были еще
мыслями; эти
мысли казались удивительны, восхитительны, — и только.
Я действительно в сны не верил. Спокойная ирония отца вытравила во мне ходячие предрассудки. Но этот сон был особенный. В него незачем было верить или не верить: я его чувствовал в себе… В воображении все виднелась серая фигурка на белом снегу, сердце все еще замирало, а в груди при воспоминании переливалась горячая волна. Дело было не в вере или неверии, а в том, что я не мог и не хотел примириться с
мыслью, что этой
девочки совсем нет на свете.