Неточные совпадения
Райский лет десять живет в Петербурге, то есть у него там есть приют, три порядочные комнаты, которые он нанимает у немки и постоянно
оставляет квартиру
за собой, а сам редко полгода выживал в Петербурге с тех пор, как
оставил службу.
У ней сильно задрожал от улыбки подбородок, когда он сам остроумно сравнил
себя с выздоровевшим сумасшедшим, которого уже не боятся
оставлять одного, не запирают окон в его комнате, дают ему нож и вилку
за обедом, даже позволяют самому бриться, — но все еще у всех в доме памятны недавние сцены неистовства, и потому внутренне никто не поручится, что в одно прекрасное утро он не выскочит из окна или не перережет
себе горла.
Никакой искренней своей мысли не высказала она, не обнаружила желания, кроме одного, которое высказала категорически, — это быть свободной, то есть чтобы ее
оставляли самой
себе, не замечали
за ней, забыли бы о ее существовании.
А мне одно нужно: покой! И доктор говорит, что я нервная, что меня надо беречь, не раздражать, и слава Богу, что он натвердил это бабушке: меня
оставляют в покое. Мне не хотелось бы выходить из моего круга, который я очертила около
себя: никто не переходит
за эту черту, я так поставила
себя, и в этом весь мой покой, все мое счастие.
— И это
оставим? Нет, не
оставлю! — с вспыхнувшей злостью сказал он, вырвав у ней руку, — ты как кошка с мышью играешь со мной! Я больше не позволю, довольно! Ты можешь откладывать свои секреты до удобного времени, даже вовсе о них не говорить: ты вправе, а о
себе я требую немедленного ответа. Зачем я тебе? Какую ты роль дала мне и зачем,
за что!
Он шел медленно, сознавая, что
за спиной у
себя оставлял навсегда то, чего уже никогда не встретит впереди. Обмануть ее, увлечь, обещать «бессрочную любовь», сидеть с ней годы, пожалуй — жениться…
«Из логики и честности, — говорило ему отрезвившееся от пьяного самолюбия сознание, — ты сделал две ширмы, чтоб укрываться
за них с своей „новой силой“,
оставив бессильную женщину разделываться
за свое и
за твое увлечение, обещав ей только одно: „Уйти, не унося с
собой никаких „долгов“, „правил“ и „обязанностей“…
оставляя ее: нести их одну…“
— Друг мой, я согласен, что это было бы глуповато, но тут не моя вина; а так как при мироздании со мной не справлялись, то я и
оставлю за собою право иметь на этот счет свое мнение.
Между прочим, я встретил целый ряд носильщиков: каждый нес по два больших ящика с чаем. Я следил за ними. Они шли от реки: там с лодок брали ящики и несли в купеческие домы,
оставляя за собой дорожку чая, как у нас, таская кули, оставляют дорожку муки. Местный колорит! В амбарах ящики эти упаковываются окончательно, герметически, и идут на американские клипперы или английские суда.
— Спасибо хоть за это, — усмехнулся Иван. — Знай, что я его всегда защищу. Но в желаниях моих я
оставляю за собою в данном случае полный простор. До свидания завтра. Не осуждай и не смотри на меня как на злодея, — прибавил он с улыбкою.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну…
оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми
себе. (Режет жаркое.)Что это
за жаркое? Это не жаркое.
1) Клементий, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским,
за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв в Глупов, не только не
оставил занятия макаронами, но даже многих усильно к тому принуждал, чем
себя и воспрославил.
За измену бит в 1734 году кнутом и, по вырвании ноздрей, сослан в Березов.
—
Оставь меня в покое, ради Бога! — воскликнул со слезами в голосе Михайлов и, заткнув уши, ушел в свою рабочую комнату
за перегородкой и запер
за собою дверь. «Бестолковая!» сказал он
себе, сел
за стол и, раскрыв папку, тотчас о особенным жаром принялся
за начатый рисунок.
— А на эти деньги он бы накупил скота или землицу купил бы
за бесценок и мужикам роздал бы внаймы, — с улыбкой докончил Левин, очевидно не раз уже сталкивавшийся с подобными расчетами. — И он составит
себе состояние. А вы и я — только дай Бог нам свое удержать и детям
оставить.
Я пришел к
себе на квартиру и нашел Савельича, горюющего по моем отсутствии. Весть о свободе моей обрадовала его несказанно. «Слава тебе, владыко! — сказал он перекрестившись. — Чем свет
оставим крепость и пойдем куда глаза глядят. Я тебе кое-что заготовил; покушай-ка, батюшка, да и почивай
себе до утра, как у Христа
за пазушкой».