Неточные совпадения
Все пришло в
прежний порядок. Именины Веры, по ее
желанию, прошли незаметно. Ни Марфенька, ни Викентьевы не приехали с той стороны. К ним послан был нарочный сказать, что Вера Васильевна не так здорова и не выходит из комнаты.
Все обращение его с нею приняло характер глубокого, нежного почтения и сдержанной покорности. Возражения на ее слова,
прежняя комическая война с ней — уступили место изысканному уважению к каждому ее слову,
желанию и намерению. Даже в движениях его появилась сдержанность, почти до робости.
То, что почти целый год для Вронского составляло исключительно одно желанье его жизни, заменившее ему все
прежние желания; то, что для Анны было невозможною, ужасною и тем более обворожительною мечтою счастия, — это желание было удовлетворено. Бледный, с дрожащею нижнею челюстью, он стоял над нею и умолял успокоиться, сам не зная, в чем и чем.
И всё, что было справа, — стало слева, и всё, что было слева, — стало справа:
прежнее желание — быть как можно дальше от дома — переменилось на желание быть как можно ближе от него.
Неточные совпадения
Прелесть, которую он испытывал в самой работе, происшедшее вследствие того сближение с мужиками, зависть, которую он испытывал к ним, к их жизни,
желание перейти в эту жизнь, которое в эту ночь было для него уже не мечтою, но намерением, подробности исполнения которого он обдумывал, — всё это так изменило его взгляд на заведенное у него хозяйство, что он не мог уже никак находить в нем
прежнего интереса и не мог не видеть того неприятного отношения своего к работникам, которое было основой всего дела.
Вся жизнь ее, все
желания, надежды были сосредоточены на одном этом непонятном еще для нее человеке, с которым связывало ее какое-то еще более непонятное, чем сам человек, то сближающее, то отталкивающее чувство, а вместе с тем она продолжала жить в условиях
прежней жизни.
Поеду, поеду, черт возьми!» Но он вспоминал последнее посещение, холодный прием и
прежнюю неловкость, и робость овладевала им. «Авось» молодости, тайное
желание изведать свое счастие, испытать свои силы в одиночку, без чьего бы то ни было покровительства — одолели наконец.
Прежней Антониды Ивановны точно не существовало, а была другая женщина, которая, казалось, не знала границ своим
желаниям и в опьяняющем чаду своей фантазии безрассудно жгла две жизни.
Она показалась Привалову и выше и полнее. Но лицо оставалось таким же, с оттенком той строгой красоты, которая смягчалась только бахаревской улыбкой. Серые глаза смотрели мягче и немного грустно, точно в их глубине залегла какая-то тень. Держала она себя по-прежнему просто, по-дружески, с той откровенностью, какая обезоруживает всякий дурной помысел, всякое дурное
желание.