Неточные совпадения
Стало быть, и она видела в этой зелени, в течении реки, в
синем небе
то же, что Васюков видит, когда играет на скрипке… Какие-то горы, моря, облака… «И я вижу их!..»
— Кто там? — послышался голос из другой комнаты, и в
то же время зашаркали туфли и показался человек, лет пятидесяти, в пестром халате, с
синим платком в руках.
Купец,
то есть шляпа, борода, крутое брюхо и сапоги, смотрел, как рабочие, кряхтя, складывали мешки хлеба в амбар; там толпились какие-то неопределенные личности у кабака, а там проехала длинная и глубокая телега, с насаженным туда невероятным числом рослого, здорового мужичья, в порыжевших шапках без полей, в рубашках с
синими заплатами, и в бурых армяках, и в лаптях, и в громадных сапожищах, с рыжими, седыми и разношерстными бородами,
то клином,
то лопатой,
то раздвоенными,
то козлинообразными.
— Это опять не
то письмо:
то на
синей бумаге написано! — резко сказал он, обращаясь к Вере, — а это на белой…
— А
то, что на
синей бумаге, о котором я недавно спрашивал.
— Сделать
то, что я сказал сейчас,
то есть признаться, что ты любишь, и сказать, от кого письмо на
синей бумаге! это — второй выход…
— Нет, не всегда… Ей и в голову не пришло бы следить. Послушайте, «раб мой», — полунасмешливо продолжала она, — без всяких уверток скажите, вы сообщили ей ваши догадки обо мне,
то есть о любви, о
синем письме?
— Оставим это. Ты меня не любишь, еще немного времени, впечатление мое побледнеет, я уеду, и ты никогда не услышишь обо мне. Дай мне руку, скажи дружески, кто учил тебя, Вера, — кто этот цивилизатор? Не
тот ли, что письма пишет на
синей бумаге!..
А деревья в саду шептались у нее над головой, ночь разгоралась огнями в синем небе и разливалась по земле
синею тьмой, и, вместе с тем, в душу молодой женщины лилась горячая грусть от Иохимовых песен. Она все больше смирялась и все больше училась постигать нехитрую тайну непосредственной и чистой, безыскусственной поэзии.
По-видимому, пловцам было хорошо в этой
синей тьме с подымавшимся серпом луны и дремотой темных деревьев, тихо, невидимо ронявших свои листья…
А я влюблена — в «Цыган»: в Алеко, и в Земфиру, и в ту Мариулу, и в того цыгана, и в медведя, и в могилу, и в странные слова, которыми все это рассказано. И не могу сказать об этом ни словом: взрослым — потому что краденое, детям — потому что я их презираю, а главное — потому что тайна: моя — с красной комнатой, моя — с
синим томом, моя — с грудной ямкой.
И кто меня слушал, привет мой тому! // Земле-государыне слава! // Ручью, что ко слову журчал моему! // Вам, звёздам, мерцавшим сквозь
синюю тьму! // Тебе, мать сырая дубрава!
Края облаков горели пурпуром и золотом, остальная масса
синела той смутной синевой, в которой только угадываются, то развертываясь, то утопая, какие-то формы…
Неточные совпадения
Ночь тихая спускается, // Уж вышла в небо темное // Луна, уж пишет грамоту // Господь червонным золотом // По
синему по бархату, //
Ту грамоту мудреную, // Которой ни разумникам, // Ни глупым не прочесть.
Вспомнив об Алексее Александровиче, она тотчас с необыкновенною живостью представила себе его как живого пред собой, с его кроткими, безжизненными, потухшими глазами,
синими жилами на белых руках, интонациями и треском пальцев и, вспомнив
то чувство, которое было между ними и которое тоже называлось любовью, вздрогнула от отвращения.
— Экой молодец стал! И
то не Сережа, а целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика в
синей курточке и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый и веселый. Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него. Мальчик подошел к отцу и подал ему записку о баллах, полученных в школе.
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин увидел в полусвете кабинета
ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, не в
том положении, не с
тем выражением, но на
той самой высоте красоты, на которой она была уловлена художником на портрете.
Разве не молодость было
то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки, в желтом платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось в одно с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего в
синей дали?