Неточные совпадения
— Ах, опять этот пилит! —
с досадой сказал он, глядя на противоположное окно флигеля. — И опять то же! — прибавил он, захлопывая форточку.
— Черт
с ними,
с большими картинами! —
с досадой сказал Райский, — я бросил почти живопись. В одну большую картину надо всю жизнь положить, а не выразишь и сотой доли из того живого, что проносится мимо и безвозвратно утекает. Я пишу иногда портреты…
— Нет… —
с досадой сказал Райский, — стихи — это младенческий лепет. Ими споешь любовь, пир, цветы, соловья… лирическое горе, такую же радость — и больше ничего…
— Это не мещане, Полина Карповна! —
с крепкой
досадой сказала Татьяна Марковна, указывая на портреты родителей Райского, а также Веры и Марфеньки, развешанные по стенам, — и не чиновники из палаты, — прибавила она, намекая на покойного мужа Крицкой.
— Известно что… поздно было: какая академия после чада петербургской жизни! —
с досадой говорил Райский, ходя из угла в угол, — у меня, видите, есть имение, есть родство, свет… Надо бы было все это отдать нищим, взять крест и идти… как говорит один художник, мой приятель. Меня отняли от искусства, как дитя от груди… — Он вздохнул. — Но я ворочусь и дойду! —
сказал он решительно. — Время не ушло, я еще не стар…
Райский решил платить Вере равнодушием, не обращать на нее никакого внимания, но вместо того дулся дня три. При встрече
с ней
скажет ей вскользь слова два, и в этих двух словах проглядывает
досада.
— Да ну Бог
с тобой, какой ты беспокойный: сидел бы смирно! —
с досадой сказала бабушка. — Марфенька, вели сходить к Ватрухину, да постой, на вот еще денег, вели взять две бутылки: одной, я думаю, мало будет…
Райский живо обернулся к нему, хотел что-то
сказать, но отвернулся
с досадой и ушел.
— Боже сохрани — ни за что! — опомнившись,
с досадой сказал Райский.
— Все ключи увезла! —
с досадой сказал он в разговоре о Вере
с бабушкой про себя.
— Ах, какие вы — надоели! —
с дружеской
досадой сказала Вера, — знайте свое дело, правьте лошадьми!
— Еще что Татьяна Марковна
скажет! — говорила раздражительно, как будто
с досадой уступая, Марья Егоровна, когда уже лошади были поданы, чтобы ехать в город. — Если она не согласится, я тебе никогда не прощу этого срама! Слышишь?
Она велела просить ее подождать в гостиной, а сама бросилась одеваться, приказав Василисе посмотреть в щелочку и
сказать ей, как одета гостья. И Татьяна Марковна надела шумящее шелковое
с серебристым отливом платье, турецкую шаль, пробовала было надеть массивные брильянтовые серьги, но
с досадой бросила их.
— Вот вы какие! я совсем не для того! —
с досадой сказала она, что угадали, — пойду, сейчас скину…
— Ну тебя к черту! —
с досадой сказал Райский, отталкивая Савелья, который торопливо подошел к нему. — Давно ли ты стал дом стеречь?
— Врешь все! —
с досадой продолжал Райский, — ты подглядываешь за Мариной: это… скверно, — хотел он
сказать, но не договорил и пошел.
— Ах, Вера! —
сказал он
с досадой, — вы все еще, как цыпленок, прячетесь под юбки вашей наседки-бабушки: у вас ее понятия о нравственности. Страсть одеваете в какой-то фантастический наряд, как Райский… Чем бы прямо от опыта допроситься истины… и тогда поверили бы… — говорил он, глядя в сторону. — Оставим все прочие вопросы — я не трогаю их. Дело у нас прямое и простое, мы любим друг друга… Так или нет?
— Насилу вас принесла нелегкая! —
сказал он
с досадой вполголоса, — где вы пропадали? Я другую ночь почти не сплю совсем… Днем тут ученики вертелись, а по ночам он один…
— О, чертова музыка! —
с досадой на этот стук
сказал он и сел на одну из скамей близ стола, положил локти на стол и впустил обе руки в густые волосы.
— Не знаю! —
сказал он
с тоской и
досадой, — я знаю только, что буду делать теперь, а не заглядываю за полгода вперед. Да и вы сами не знаете, что будет
с вами. Если вы разделите мою любовь, я останусь здесь, буду жить тише воды, ниже травы… делать, что вы хотите… Чего же еще? Или… уедем вместе! — вдруг
сказал он, подходя к ней.
Неточные совпадения
«Эх, Влас Ильич! где враки-то? — //
Сказал бурмистр
с досадою. — // Не в их руках мы, что ль?.. // Придет пора последняя: // Заедем все в ухаб, // Не выедем никак, // В кромешный ад провалимся, // Так ждет и там крестьянина // Работа на господ!»
«Да, — вспоминала она, что-то было ненатуральное в Анне Павловне и совсем непохожее на ее доброту, когда она третьего дня
с досадой сказала: «Вот, всё дожидался вас, не хотел без вас пить кофе, хотя ослабел ужасно».
И действительно, он покраснел от
досады и что-то
сказал неприятное. Она не помнила, что она ответила ему, но только тут к чему-то он, очевидно
с желанием тоже сделать ей больно,
сказал:
— Ну, как хочешь, мне всё равно, —
с досадой сказала она.
— Что за охота про это говорить, —
с досадой сказала Кити, — я об этом не думаю и не хочу думать… И не хочу думать, — повторила она, прислушиваясь к знакомым шагам мужа по лестнице террасы.