Неточные совпадения
Прошел май. Надо было уехать куда-нибудь, спасаться от полярного петербургского лета. Но куда? Райскому было все равно. Он делал разные проекты, не останавливаясь ни на одном: хотел съездить в Финляндию, но отложил и решил поселиться в уединении на Парголовских озерах, писать роман. Отложил и это и собрался не шутя
с Пахотиными в рязанское имение. Но они изменили
намерение и остались в городе.
Что было
с ней потом, никто не знает. Известно только, что отец у ней умер, что она куда-то уезжала из Москвы и воротилась больная, худая, жила у бедной тетки, потом, когда поправилась, написала к Леонтью, спрашивала, помнит ли он ее и свои старые
намерения.
— Правда, в неделю раза два-три: это не часто и не могло бы надоесть: напротив, — если б делалось без
намерения, а так само собой. Но это все делается
с умыслом: в каждом вашем взгляде и шаге я вижу одно — неотступное желание не давать мне покоя, посягать на каждый мой взгляд, слово, даже на мои мысли… По какому праву, позвольте вас спросить?
Утром он чувствовал себя всегда бодрее и мужественнее для всякой борьбы: утро приносит
с собою силу, целый запас надежд, мыслей и
намерений на весь день: человек упорнее налегает на труд, мужественнее несет тяжесть жизни.
Чтобы уже довершить над собой победу, о которой он, надо правду сказать, хлопотал из всех сил, не спрашивая себя только, что кроется под этим рвением: искреннее ли
намерение оставить Веру в покое и уехать или угодить ей, принести «жертву», быть «великодушным», — он обещал бабушке поехать
с ней
с визитами и даже согласился появиться среди ее городских гостей, которые приедут в воскресенье «на пирог».
Я от этого преследования чуть не захворала, не видалась ни
с кем, не писала ни к кому, и даже к тебе, и чувствовала себя точно в тюрьме. Он как будто играет, может быть даже нехотя, со мной. Сегодня холоден, равнодушен, а завтра опять глаза у него блестят, и я его боюсь, как боятся сумасшедших. Хуже всего то, что он сам не знает себя, и потому нельзя положиться на его
намерения и обещания: сегодня решится на одно, а завтра сделает другое.
Он наклонился к ней и, по-видимому, хотел привести свое
намерение в исполнение. Она замахала руками в непритворном страхе, встала
с кушетки, подняла штору, оправилась и села прямо, но лицо у ней горело лучами торжества. Она была озарена каким-то блеском — и, опустив томно голову на плечо, шептала сладостно...
Свидание наедине
с Крицкой напомнило ему о его «обязанности к другу», на которую он так торжественно готовился недавно и от которой отвлекла его Вера. У него даже забилось сердце, когда он оживил в памяти свои
намерения оградить домашнее счастье этого друга.
Намерения его преодолеть страсть были искренни, и он подумал уже не возвращаться вовсе, а к концу губернаторской поездки вытребовать свои вещи из дому и уехать, не повидавшись
с Верой.
Дня через три он получил коротенькую записку
с вопросом: «Где он? что не возвращается? отчего нет писем?» Как будто ей не было дела до его
намерения уехать или она не получила его письма.
Он написал ей ответ, где повторил о своем
намерении уехать, не повидавшись
с нею, находя, что это единственный способ исполнить ее давнишнее требование, — оставить ее в покое и прекратить свою собственную пытку. Потом разорвал свой дневник и бросил по ветру клочки, вполне разочарованный в произведениях своей фантазии.
На другой день к вечеру он получил коротенький ответ от Веры, где она успокоивала его, одобряя
намерение его уехать, не повидавшись
с ней, и изъявила полную готовность помочь ему победить страсть (слово было подчеркнуто) — и для того она сама, вслед за отправлением этой записки, уезжает в тот же день, то есть в пятницу, опять за Волгу. Ему же советовала приехать проститься
с Татьяной Марковной и со всем домом, иначе внезапный отъезд удивил бы весь город и огорчил бы бабушку.
Все обращение его
с нею приняло характер глубокого, нежного почтения и сдержанной покорности. Возражения на ее слова, прежняя комическая война
с ней — уступили место изысканному уважению к каждому ее слову, желанию и
намерению. Даже в движениях его появилась сдержанность, почти до робости.
Это молчаливое спокойствие бесило Марка. Сломанная беседка и появление Тушина в роли посредника показали ему, что надежды его кончаются, что Вера не колеблется больше, что она установилась на своем
намерении не видеться
с ним никогда.
Глядя на него, слушая его, видя его деятельность, распоряжения по хозяйству, отношения к окружающим его людям, к приказчикам, крестьянам — ко всем, кто около него был,
с кем он соприкасался,
с кем работал или просто говорил, жил вместе, Райский удивлялся до наивности каким-то наружно будто противоположностям, гармонически уживавшимся в нем: мягкости речи, обращения —
с твердостью, почти методическою,
намерений и поступков, ненарушимой правильности взгляда, строгой справедливости —
с добротой, тонкой, природной, а не выработанной гуманностью, снисхождением, — далее, смеси какого-то трогательного недоверия к своим личным качествам, робких и стыдливых сомнений в себе —
с смелостью и настойчивостью в распоряжениях, работах, поступках, делах.
Неточные совпадения
Они тем легче могли успеть в своем
намерении, что в это время своеволие глуповцев дошло до размеров неслыханных. Мало того что они в один день сбросили
с раската и утопили в реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли
намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Щепки, навоз, солома, мусор — все уносилось быстриной в неведомую даль, и Угрюм-Бурчеев
с удивлением, доходящим до испуга, следил"непонятливым"оком за этим почти волшебным исчезновением его надежд и
намерений.
— Оно и лучше, Агафья Михайловна, не прокиснет, а то у нас лед теперь уж растаял, а беречь негде, — сказала Кити, тотчас же поняв
намерение мужа и
с тем же чувством обращаясь к старухе. — Зато ваше соленье такое, что мама говорит, нигде такого не едала, — прибавила она, улыбаясь и поправляя на ней косынку.
— Я? я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, — отвечал Левин, не вдруг от волнения поняв ее вопрос. — Я хотел к вам ехать, — сказал он и тотчас же, вспомнив,
с каким
намерением он искал ее, смутился и покраснел. — Я не знал, что вы катаетесь на коньках, и прекрасно катаетесь.