Неточные совпадения
Он забыл свои сомнения, тревоги, синие письма, обрыв, бросился к столу и написал коротенький нежный ответ, отослал его к Вере, а сам погрузился в какие-то хаотические ощущения страсти. Веры не было перед глазами; сосредоточенное, напряженное наблюдение за ней раздробилось в
мечты или обращалось к прошлому, уже испытанному. Он от мечтаний бросался к пытливому исканию «ключей» к ее
тайнам.
Была у ней еще одна
тайная мечта, но вслух она ее не высказывала: ей мечталось, что Аглая, или по крайней мере кто-нибудь из посланных ею, будет тоже в толпе, инкогнито, в церкви, будет смотреть и видеть, и она про себя приготовлялась.
— Именно, — мысли неподкупны, целомудренны мечты! Кто на врага своего не клеветал! Это невеликая заслуга — быть неподкупным и целомудренным на деле, не клеветать на своего друга. Будь даже в мыслях неподкупен, будь целомудрен в самых своих
тайных мечтах, не клевещи даже на самого твоего жестокого врага, — вот тогда ты, действительно, достоин приблизиться к богу.
Неточные совпадения
Воображаясь героиней // Своих возлюбленных творцов, // Кларисой, Юлией, Дельфиной, // Татьяна в тишине лесов // Одна с опасной книгой бродит, // Она в ней ищет и находит // Свой
тайный жар, свои
мечты, // Плоды сердечной полноты, // Вздыхает и, себе присвоя // Чужой восторг, чужую грусть, // В забвенье шепчет наизусть // Письмо для милого героя… // Но наш герой, кто б ни был он, // Уж верно был не Грандисон.
И что ж? Глаза его читали, // Но мысли были далеко; //
Мечты, желания, печали // Теснились в душу глубоко. // Он меж печатными строками // Читал духовными глазами // Другие строки. В них-то он // Был совершенно углублен. // То были
тайные преданья // Сердечной, темной старины, // Ни с чем не связанные сны, // Угрозы, толки, предсказанья, // Иль длинной сказки вздор живой, // Иль письма девы молодой.
Чужие и свои победы, // Надежды, шалости,
мечты. // Текут невинные беседы // С прикрасой легкой клеветы. // Потом, в отплату лепетанья, // Ее сердечного признанья // Умильно требуют оне. // Но Таня, точно как во сне, // Их речи слышит без участья, // Не понимает ничего, // И
тайну сердца своего, // Заветный клад и слез и счастья, // Хранит безмолвно между тем // И им не делится ни с кем.
И все такою тишиной // Кругом дышало, только чтенье // Дьячков звучало, и с душой // Дружилось
тайное стремленье, // И смутно с детскою
мечтой // Уж грусти тихой ощущенье // Я бессознательно сближал // И все чего-то так желал.
Я думаю, что беда была не в моей гордости, беда была в том, что я был недостоин высоты этого сна, что он соответствовал моим
тайным мыслям и моим
мечтам, но не соответствовал силе моей религиозной воли, моей способности к религиозному действию.