Неточные совпадения
Как же ему было остаться? Мать желала — это опять другое и очень естественное дело. В
сердце ее отжили все чувства, кроме одного — любви к сыну, и оно жарко ухватилось за этот последний предмет. Не будь его, что же ей делать? Хоть умирать. Уж давно доказано, что женское
сердце не
живет без любви.
Справедливость требует сказать, что она иногда на вздохи и стихи отвечала зевотой. И не мудрено:
сердце ее было занято, но ум оставался празден. Александр не позаботился дать ему пищи. Год, назначенный Наденькою для испытания, проходил. Она
жила с матерью опять на той же даче. Александр заговаривал о ее обещании, просил позволения поговорить с матерью. Наденька отложила было до переезда в город, но Александр настаивал.
— Обыкновенно что: что ты также ее любишь без ума; что ты давно искал нежного
сердца; что тебе страх как нравятся искренние излияния и без любви ты тоже не можешь
жить; сказал, что напрасно она беспокоится: ты воротишься; советовал не очень стеснять тебя, позволить иногда и пошалить… а то, говорю, вы наскучите друг другу… ну, обыкновенно, что говорится в таких случаях.
— Вот люди! — заметил Петр Иваныч, — вот
сердце:
живи им — хорошо будет. Да не ты ли боялся, чтоб она не прислала за тобой? не ты ли просил помочь? а теперь встревожился, что она, расставаясь с тобой, не умирает с тоски.
Пойдем туда, где дышит радость,
Где шумный вихрь забав шумит,
Где не
живут, но тратят жизнь и младость!
Среди веселых игр за радостным столом,
На час упившись счастьем ложным,
Я приучусь к мечтам ничтожным,
С судьбою примирюсь вином.
Я
сердца усмирю заботы,
Я думам не велю летать;
Небес на тихое сиянье
Я не велю глазам своим взирать,
и проч.
Вглядываясь в жизнь, вопрошая
сердце, голову, он с ужасом видел, что ни там, ни сям не осталось ни одной мечты, ни одной розовой надежды: все уже было назади; туман рассеялся; перед ним разостлалась, как степь, голая действительность. Боже! какое необозримое пространство! какой скучный, безотрадный вид! Прошлое погибло, будущее уничтожено, счастья нет: все химера — а
живи!
Появление старика с дочерью стало повторяться чаще и чаще. И Адуев удостоил их внимания. Он иногда тоже перемолвит слова два со стариком, а с дочерью все ничего. Ей сначала было досадно, потом обидно, наконец стало грустно. А поговори с ней Адуев или даже обрати на нее обыкновенное внимание — она бы забыла о нем; а теперь совсем другое.
Сердце людское только, кажется, и
живет противоречиями: не будь их, и его как будто нет в груди.
Стоит ли хлопотать из чего-нибудь, любить, привязываться, ссориться, мириться — словом,
жить? не лучше ли спать и умом и
сердцем?
— Послушай, друг мой, Сашенька, — сказала она однажды, — вот уж с месяц, как ты
живешь здесь, а я еще не видала, чтоб ты улыбнулся хоть раз: ходишь словно туча, смотришь в землю. Или тебе ничто не мило на родной стороне? Видно, на чужой милее; тоскуешь по ней, что ли?
Сердце мое надрывается, глядя на тебя. Что с тобой сталось? Расскажи ты мне: чего тебе недостает? я ничего не пожалею. Обидел ли кто тебя: я доберусь и до того.
Как устаешь там
жить и как отдыхаешь душой здесь, в этой простой, несложной, немудреной жизни!
Сердце обновляется, грудь дышит свободнее, а ум не терзается мучительными думами и нескончаемым разбором тяжебных дел с
сердцем: и то, и другое в ладу. Не над чем задумываться. Беззаботно, без тягостной мысли, с дремлющим
сердцем и умом и с легким трепетом скользишь взглядом от рощи к пашне, от пашни к холму, и потом погружаешь его в бездонную синеву неба».
Он думал, что эта скука пройдет, что он приживется в деревне, привыкнет, — нет: чем дольше он
жил там, тем
сердце пуще ныло и опять просилось в омут, теперь уже знакомый ему.
Ему что-то говорило, что если б он мог пасть к ее ногам, с любовью заключить ее в объятия и голосом страсти сказать ей, что
жил только для нее, что цель всех трудов, суеты, карьеры, стяжания — была она, что его методический образ поведения с ней внушен был ему только пламенным, настойчивым, ревнивым желанием укрепить за собой ее
сердце…
Она звалась Варюшею. Но я // Желал бы ей другое дать названье: // Скажу ль, при этом имени, друзья, // В груди моей шипит воспоминанье, // Как под ногой прижатая змея; // И ползает, как та среди развалин, // По
жилам сердца. Я тогда печален, // Сердит, — молчу или браню весь дом, // И рад прибить за слово чубуком. // Итак, для избежанья зла, мы нашу // Варюшу здесь перекрестим в Парашу.
Неточные совпадения
Стародум. Любезная Софья! Я узнал в Москве, что ты
живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое
сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
И вот в Москве, где каждая встреча ей нож в
сердце, она
живет шесть месяцев, с каждым днем ожидая решения.
Константин Левин заглянул в дверь и увидел, что говорит с огромной шапкой волос молодой человек в поддевке, а молодая рябоватая женщина, в шерстяном платье без рукавчиков и воротничков, сидит на диване. Брата не видно было. У Константина больно сжалось
сердце при мысли о том, в среде каких чужих людей
живет его брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.
— Всё не то. Я не могу иначе
жить, как по
сердцу, а вы
живете по правилам. Я вас полюбила просто, а вы, верно, только затем, чтобы спасти меня, научить меня!
Он изучал все живые струны
сердца человеческого, как изучают
жилы трупа, но никогда не умел он воспользоваться своим знанием; так иногда отличный анатомик не умеет вылечить от лихорадки!