Цитаты со словом «делает»
— «Я все буду
делать, как делают там», — кротко отвечал я.
«А вы много
сделали для моего развлечения?» — сказала она.
И теперь воды морской нет, ее
делают пресною, за пять тысяч верст от берега является блюдо свежей зелени и дичи; под экватором можно поесть русской капусты и щей.
Я
сделал шаг и остановился в недоумении, в огорчении: как, и под этим небом, среди ярко блещущих красок моря зелени… стояли три знакомые образа в черном платье, в круглых шляпах!
Но довольно
делать pas de geants [гигантские шаги — фр.]: будем путешествовать умеренно, шаг за шагом.
Оно и нелегко: если, сбираясь куда-нибудь на богомолье, в Киев или из деревни в Москву, путешественник не оберется суматохи, по десяти раз кидается в объятия родных и друзей, закусывает, присаживается и т. п., то
сделайте посылку, сколько понадобится времени, чтобы тронуться четыремстам человек — в Японию.
Я старался составить себе идею о том, что это за работа, глядя, что
делают, но ничего не уразумел: делали все то же, что вчера, что, вероятно, будут делать завтра: тянут снасти, поворачивают реи, подбирают паруса.
Через пять минут,
сделав, что нужно, все разошлись по своим местам.
Я вздохнул: только это и оставалось мне
сделать при мысли, что я еще два месяца буду ходить, как ребенок, держась за юбку няньки.
Нам, русским,
делают упрек в лени, и недаром.
Многие оправдываются тем, что они не имеют между моряками знакомых и оттого затрудняются
сделать визит на корабль, не зная, как «моряки примут».
И то, что моему слуге стало бы на два утра работы, Фаддеев
сделал в три приема — не спрашивайте как.
Заговорив о парусах, кстати скажу вам, какое впечатление
сделала на меня парусная система. Многие наслаждаются этою системой, видя в ней доказательство будто бы могущества человека над бурною стихией. Я вижу совсем противное, то есть доказательство его бессилия одолеть воду.
«Что ж вы
делали десять дней?» — спросите вы.
Да, несколько часов пробыть на море скучно, а несколько недель — ничего, потому что несколько недель уже есть капитал, который можно употребить в дело, тогда как из нескольких часов ничего не
сделаешь.
«Ну, нечего
делать: le devoir avant tout, — сказал я, — я не думал, что это так строго».
Уж я теперь забыл, продолжал ли Фаддеев
делать экспедиции в трюм для добывания мне пресной воды, забыл даже, как мы провели остальные пять дней странствования между маяком и банкой; помню только, что однажды, засидевшись долго в каюте, я вышел часов в пять после обеда на палубу — и вдруг близехонько увидел длинный, скалистый берег и пустые зеленые равнины.
Теперь вижу, что этого
сделать не в состоянии, и потому посылаю эти письма без перемены, как они есть.
По воскресеньям ничего не
делают, не говорят, не смеются, важничают, по утрам сидят в храмах, а вечером по своим углам, одиноко, и напиваются порознь; в будни собираются, говорят длинные речи и напиваются сообща».
В тавернах, в театрах — везде пристально смотрю, как и что
делают, как веселятся, едят, пьют; слежу за мимикой, ловлю эти неуловимые звуки языка, которым волей-неволей должен объясняться с грехом пополам, благословляя судьбу, что когда-то учился ему: иначе хоть не заглядывай в Англию.
Но при этом не забудьте взять от купца счет с распиской в получении денег, — так мне советовали
делать; да и купцы, не дожидаясь требования, сами торопятся дать счет.
И везде, во всех этих учреждениях, волнуется толпа зрителей; подумаешь, что англичанам нечего больше
делать, как ходить и смотреть достопримечательности.
До сих пор нельзя
сделать шагу, чтоб не наткнуться на дюка, то есть на портрет его, на бюст, на гравюру погребальной колесницы.
Знаменитые отпиратели всяких дверей и сундуков, снабженные всеми нужными инструментами, пробились трое суток, ничего не
сделали и объявили замок — неотпираемым.
Только по итогам
сделаешь вывод, что Лондон — первая столица в мире, когда сочтешь, сколько громадных капиталов обращается в день или год, какой страшный совершается прилив и отлив иностранцев в этом океане народонаселения, как здесь сходятся покрывающие всю Англию железные дороги, как по улицам из конца в конец города снуют десятки тысяч экипажей.
Французы и здесь выказывают неприятные черты своего характера: они нахальны и грубоваты. Слуга-француз протянет руку за шиллингом, едва скажет «merci», и тут же не поднимет уроненного платка, не подаст пальто. Англичанин все это
сделает.
Животным так внушают правила поведения, что бык как будто бы понимает, зачем он жиреет, а человек, напротив, старается забывать, зачем он круглый Божий день и год, и всю жизнь, только и
делает, что подкладывает в печь уголь или открывает и закрывает какой-то клапан.
Ей очень практически
сделают верную оценку и найдут надлежащее приспособление.
Этого я не видал: я не проникал в семейства и знаю только понаслышке и по весьма немногим признакам, между прочим по тому, что англичанин, когда хочет познакомиться с вами покороче, оказать особенное внимание, зовет вас к себе, в свое святилище, обедать: больше уж он
сделать не в состоянии.
Сделав некоторые покупки, я в пристани Albertpier взял английскую шлюпку и отправился назад домой.
Светский человек умеет поставить себя в такое отношение с вами, как будто забывает о себе и
делает все для вас, всем жертвует вам, не делая в самом деле и не жертвуя ничего, напротив, еще курит ваши же сигары, как барон мои.
Только в пользу одной шерстяной материи, называемой «английской кожей» и употребляемой простым народом на платье, он
сделал исключение, и то потому, что панталоны из нее стоили всего два шиллинга.
Однажды в Портсмуте он прибежал ко мне, сияя от радости и сдерживая смех. «Чему ты радуешься?» — спросил я. «Мотыгин… Мотыгин…» — твердил он, смеясь. (Мотыгин — это друг его, худощавый, рябой матрос.) «Ну, что ж Мотыгин?» — «С берега воротился…» — «Ну?» — «Позови его, ваше высокоблагородие, да спроси, что он
делал на берегу?» Но я забыл об этом и вечером встретил Мотыгина с синим пятном около глаз. «Что с тобой? отчего пятно?» — спросил я. Матросы захохотали; пуще всех радовался Фаддеев.
Кончив завтрак, он по одной таблице припоминает, какое число и какой день сегодня, справляется, что
делать, берет машинку, которая сама делает выкладки: припоминать и считать в голове неудобно.
Он все
сделал благодаря удобствам.
Сильно бы вымыли ему голову, но Егорка принес к обеду целую корзину карасей, сотни две раков да еще барчонку
сделал дудочку из камыша, а барышне достал два водяных цветка, за которыми, чуть не с опасностью жизни, лазил по горло в воду на средину пруда.
За этим некуда уже тратить денег, только вот остался иностранец, который приехал учить гимнастике, да ему не повезло, а в числе гимнастических упражнений у него нет такой штуки, как выбираться из чужого города без денег, и он не знает, что
делать.
Я все ждал перемены, препятствия; мне казалось, судьба одумается и не пошлет меня дальше: поэтому нерешительно
делал в Англии приготовления к отъезду, не запасал многого, что нужно для дальнего вояжа, и взял кое-что, годное больше для житья на берегу.
Точно где-нибудь в комнате собралось несколько человек приятелей у доброго хозяина, который предоставляет всякому
делать, что он хочет.
И Фаддеев все это
сделал еще в Портсмуте, при переселении с «Кемпердоуна» на фрегат.
Он один приделал полки, устроил кровать, вбил гвоздей,
сделал вешалку и потом принялся разбирать вещи по порядку, с тою только разницею, что сапоги положил уже не с книгами, как прежде, а выстроил их длинным рядом на комоде и бюро, а ваксу, мыло, щетки, чай и сахар разложил на книжной полке.
«Ближе доставать», — сказал он на мой вопрос, зачем так
сделал.
Трудно было и обедать: чуть зазеваешься, тарелка наклонится, и ручей супа быстро потечет по столу до тех пор, пока обратный толчок не погонит его назад. Мне уж становилось досадно:
делать ничего нельзя, даже читать. Сидя ли, лежа ли, а все надо думать о равновесии, упираться то ногой, то рукой.
Я так и
сделал: распростер руки и препокойно перевалился на мягкие подушки круглой софы.
«Ну я велю вам
сделать здесь».
Когда судно катится с вершины волны к ее подножию и переходит на другую волну, оно
делает такой размах, что, кажется, сейчас рассыплется вдребезги; но когда убедишься, что этого не случится, тогда делается скучно, досадно, досада превращается в озлобление, а потом в уныние.
Фаддеев и перед обедом явился с приглашением обедать, но едва я
сделал шаг, как надо было падать или проворно сесть на свое место.
А если кто-нибудь при нем скажет или
сделает не отлично, так он посмотрит только испытующим взглядом на всех кругом и улыбнется по-своему.
Небо и море серые. А ведь это уж испанское небо! Мы были в 30-х градусах ‹северной› широты. Мы так были заняты, что и не заметили, как миновали Францию, а теперь огибали Испанию и Португалию. Я, от нечего
делать, любил уноситься мысленно на берега, мимо которых мы шли и которых не видали.
«А! это вы, милый мой сосед?» — «Что вы
делаете?» — спросил он.
Цитаты из русской классики со словом «делает»
Ассоциации к слову «делает»
Синонимы к слову «делает»
Предложения со словом «делать»
- – Вы будете делать вид, что работаете, – терпеливо пояснил я, – а за это время мы подготовим вам побег. Поняли?
- Речами и интервью, в которых я буду делать вид, будто участвую в боях бок о бок с повстанцами, мы займёмся завтра.
- Обнаружение шахты с таким минералом является ценнейшим открытием, теперь становилось понятно, что же здесь делали люди.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «делать»
Значение слова «делать»
ДЕ́ЛАТЬ, -аю, -аешь; прич. страд. прош. де́ланный, -лан, -а, -о; несов., перех. (сов. сделать). 1. Создавать обычно с помощью инструментов, специальных приспособлений, машин и т. п. различного рода предметы, вещи, изделия; изготовлять, производить. Делать станки. Делать мебель. Делать ткани. Делать фарфор. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ДЕЛАТЬ
Афоризмы русских писателей со словом «делать»
- Без ропота, без удивленья
Мы делаем, что хочет Бог.
Он создал нас без вдохновенья
И полюбить, создав, не мог.
- Желуди-то одинаковы, но когда вырастут из них молодые дубки — из одного дубка делают кафедру для ученого, другой идет на рамку для портрета любимой девушки, в из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого…
- Общество сачков-морализаторов; воров-морализаторов, бездельников-морализаторов — вот во что все больше превращаемся. Все друг друга воспитывают. Почти каждый не делает то, что обязан, и так, как обязан (почему — это уже вопрос экономической организации общества), но претензии к другим и друг к другу неимоверные.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно