Неточные совпадения
Бывало, не заснешь, если в комнату ворвется большая муха и с буйным жужжаньем носится, толкаясь в потолок и в окна, или заскребет мышонок в углу; бежишь от окна, если от него дует, бранишь дорогу, когда в ней
есть ухабы, откажешься ехать на вечер в
конец города под предлогом «далеко ехать», боишься пропустить урочный час лечь спать; жалуешься, если от супа пахнет дымом, или жаркое перегорело, или вода не блестит, как хрусталь…
Посмотрите на постановку и уборку парусов вблизи, на сложность механизма, на эту сеть снастей, канатов, веревок,
концов и веревочек, из которых каждая отправляет свое особенное назначение и
есть необходимое звено в общей цепи; взгляните на число рук, приводящих их в движение.
Иногда на другом
конце заведут стороной, вполголоса, разговор, что вот зелень не свежа, да и дорога, что кто-нибудь будто
был на берегу и видел лучше, дешевле.
И вот к
концу года выходит вовсе не тот счет в деньгах, какой он прикинул в уме, ходя по полям, когда хлеб
был еще на корню…
Там явились все только наши да еще служащий в Ост-Индии английский военный доктор Whetherhead. На столе стояло более десяти покрытых серебряных блюд, по обычаю англичан, и чего тут не
было! Я сел на
конце; передо мной поставили суп, и мне пришлось хозяйничать.
Он с умилением смотрел на каждого из нас, не различая, с кем уж он виделся, с кем нет, вздыхал, жалел, что уехал из России, просил взять его с собой, а под
конец обеда,
выпив несколько рюмок вина, совсем ослабел, плакал, говорил смесью разных языков, примешивая беспрестанно карашо, карашо.
Долго мне
будут сниться широкие сени, с прекрасной «картинкой», крыльцо с виноградными лозами, длинный стол с собеседниками со всех
концов мира, с гримасами Ричарда; долго
будет чудиться и «yes», и беготня Алисы по лестницам, и крикун-англичанин, и мое окно, у которого я любил работать, глядя на серые уступы и зеленые скаты Столовой горы и Чертова пика. Особенно еще как вспомнишь, что впереди море, море и море!
За обедом
был, между прочим, суп из черепахи; но после того супа, который я
ел в Лондоне, этого нельзя
было есть. Там умеют готовить, а тут наш Карпов как-то не так зарезал черепаху, не выдержал мяса, и оно вышло жестко и грубо. Подавали уток; но утки значительно похудели на фрегате. Зато крику, шуму, веселья
было без
конца! Я
был подавлен, уничтожен зноем. А товарищи мои
пили за обедом херес, портвейн, как будто
были в Петербурге!
Только в ранней молодости и можно
пить безнаказанно вино в такой бане. Я, не дождавшись
конца обеда, ушел скорее в другую палатку, чтоб не заняли места, и глубоко заснул.
Хагивари говорил долго, минут десять: мы думали, и
конца не
будет.
Все открывшееся перед нами пространство, с лесами и горами,
было облито горячим блеском солнца; кое-где в полях работали люди, рассаживали рис или собирали картофель, капусту и проч. Над всем этим покоился такой колорит мира, кротости, сладкого труда и обилия, что мне, после долгого, трудного и под
конец даже опасного плавания, показалось это место самым очаровательным и надежным приютом.
Мы пошли налево, через другой мост, через лес, поле, наконец по улицам —
конца не
было.
Я должен
был посторониться от окна, потому что
конец хвоста попал и в окно.
Там человек двадцать держали
концы веревок, которыми
было опутано чудовище.
И так взаимной лжи
конца не
будет.
Для стола приносилась, откуда-то с бака, длинная и широкая доска: одним
концом ее клали на диван, а другим на какую-то подставку — это и
был стол.
Что там делать месяцы, может
быть, год или годы — ибо как
было предвидеть
конец войны?
Неточные совпадения
«Но, уповая на милосердие божие, кажется, все
будет к хорошему
концу.
Крестьянское терпение // Выносливо, а временем //
Есть и ему
конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж и так, // А тут еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
Смекнули наши странники, // Что даром водку тратили, // Да кстати и ведерочку //
Конец. «Ну,
будет с вас! // Эй, счастие мужицкое! // Дырявое с заплатами, // Горбатое с мозолями, // Проваливай домой!»
Покуда оставался прошлогодний запас, многие, по легкомыслию,
пили,
ели и задавали банкеты, как будто и
конца запасу не предвидится.
Дело в том, что она продолжала сидеть в клетке на площади, и глуповцам в сладость
было, в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее телу прикасались
концами раскаленных железных прутьев.