Неточные совпадения
«Достал, — говорил он радостно каждый раз, вбегая с кувшином в каюту, — на вот, ваше высокоблагородие, мойся скорее, чтоб не застали
да не спросили, где
взял, а я пока достану тебе полотенце рожу вытереть!» (ей-богу, не лгу!).
«Вы знаете, — начал он,
взяв меня за руки, — как я вас уважаю и как дорожу вашим расположением:
да, вы не сомневаетесь в этом?» — настойчиво допытывался он.
Но при этом не забудьте
взять от купца счет с распиской в получении денег, — так мне советовали делать;
да и купцы, не дожидаясь требования, сами торопятся дать счет.
Конечно, в другом месте тот же англичанин
возьмет сам золото,
да еще и отравит, как в Китае например…
Не давайте…» — «
Да они три раза
взяли с меня натурою, — сказал я, — теперь вот…» Я бросил им по мелкой монете.
Мы собрались всемером в Капштат, но с тем, чтоб сделать поездку подальше в колонию. И однажды утром,
взяв по чемоданчику с бельем и платьем
да записные книжки, пустились в двух экипажах, то есть фурах, крытых с боков кожей.
Да еще сын Вандика, мальчик лет шести, которого он
взял так, прокататься, долгом считал высовывать голову во все отверстия, сделанные в покрышке экипажа для воздуха, и в одно из них высунулся так неосторожно, что выпал вон, и прямо носом.
«Я всю
возьму, — сказал я, —
да и то мало, дайте еще».
— «Семь? что ты?» — «
Да, семь; недавно адъютант его привез ему одну, а другую
взял.
— «Как ты спросишь?» — «А вот
возьму в руку вещь
да и спрошу: омач?
«А что, если б у японцев
взять Нагасаки?» — сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться не умеют, — продолжал я, — что бы было здесь, если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие места! Весь Восточный океан оживился бы торговлей…» Я хотел развивать свою мысль о том, как Япония связалась бы торговыми путями, через Китай и Корею, с Европой и Сибирью; но мы подъезжали к берегу. «Где же город?» — «
Да вот он», — говорят. «Весь тут? за мысом ничего нет? так только-то?»
Но баниосы не обрадовались бы, узнавши, что мы идем в Едо. Им об этом не сказали ни слова. Просили только приехать завтра опять,
взять бумаги
да подарки губернаторам и переводчикам, еще прислать, как можно больше, воды и провизии. Они не подозревают, что мы сбираемся продовольствоваться этой провизией — на пути к Едо! Что-то будет завтра?
«
Да как же ее есть, когда она в перьях?» — думал я,
взяв ее в руки.
А мы надели непромокаемые пальто,
взяли зонтики
да и отправились.
Накамура преблагополучно доставил его по адресу. Но на другой день вдруг явился, в ужасной тревоге, с пакетом, умоляя
взять его назад… «Как
взять? Это не водится,
да и не нужно, причины нет!» — приказал отвечать адмирал. «Есть, есть, — говорил он, — мне не велено возвращаться с пакетом, и я не смею уехать от вас. Сделайте милость,
возьмите!»
Теперь плавает множество китоловов: как усмотреть, чтоб они не торговали в японских портах, которые открыты только для того, чтоб суда могли забежать,
взять провизии, воды
да и вон скорей?
Тронет, и уж тронула. Американцы, или люди Соединенных Штатов, как их называют японцы, за два дня до нас ушли отсюда, оставив здесь больных матросов
да двух офицеров, а с ними бумагу, в которой уведомляют суда других наций, что они
взяли эти острова под свое покровительство против ига японцев, на которых имеют какую-то претензию, и потому просят других не распоряжаться. Они выстроили и сарай для склада каменного угля, и после этого человек Соединенных Штатов, коммодор Перри, отплыл в Японию.
—
Да, сделайте милость, — продолжал переводчик, — насчет женщин тоже… Один американец
взял нашу женщину за руку; у нас так строго на этот счет, что муж, пожалуй, и разведется с нею. От этого они и бегают от чужих.
Машины привезены из Америки: мы видали на фабриках эти стальные станки, колеса; знаете, как они отделаны, выполированы, как красивы, — и тут тоже:
взял бы
да и поставил где-нибудь в зале, как украшение.
Может быть, вы все будете недовольны моим эскизом и потребуете чего-нибудь еще:
да чего же? Кажется, я догадываюсь. Вам лень встать с покойного кресла,
взять с полки книгу и прочесть, что Филиппинские острова лежат между 114 и 134° восточн‹ой› долг‹оты›; 5 и 20° северн‹ой› шир‹оты›, что самый большой остров — Люсон, с столичным городом Манила, потом следуют острова: Магинданао, Сулу, Палауан; меньшие: Самар, Панай, Лейт, Миндоро и многие другие.
Мы с Посьетом удивились, как это он решился
взять,
да еще при других.
Меня даже зло
взяло. Я не знал, как быть. «Надо послать к одному старику, — посоветовали мне, — он, бывало, принашивал меха в лавки,
да вот что-то не видать…» — «Нет, не извольте посылать», — сказал другой. «Отчего же, если у него есть? я пошлю». — «Нет, он теперь употребляет…» — «Что употребляет?» — «
Да, вино-с. Дрянной старичишка! А нынче и отемнел совсем». — «Отемнел?» — повторил я. «Ослеп», — добавил он.
Если хотите сделать ее настоящей поварней, то привезите с собой повара,
да кстати уж и провизии, а иногда и дров, где лесу нет; не забудьте
взять и огня: попросить не у кого, соседей нет кругом; прямо на тысячу или больше верст пустыня, направо другая, налево третья и т. д.
Я помнил каждый шаг и каждую минуту — и вот
взять только перо
да и строчить привычной рукой: было, мол, холодно, ветер дул, качало или было тепло, вот приехали в Данию…
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную
возьми.
Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Право, на деревне лучше: оно хоть нет публичности,
да и заботности меньше;
возьмешь себе бабу,
да и лежи весь век на полатях
да ешь пироги.
Городничий.
Да говорите, ради бога, что такое? У меня сердце не на месте. Садитесь, господа!
Возьмите стулья! Петр Иванович, вот вам стул.
«Он, говорит, вор; хоть он теперь и не украл,
да все равно, говорит, он украдет, его и без того на следующий год
возьмут в рекруты».
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем
взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет.
Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.