Неточные совпадения
9-го мы думали было
войти в Falsebay, но ночью проскользнули мимо и очутились миль за пятнадцать по ту сторону мыса. Исполинские скалы, почти совсем черные от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный
берег Африки. Здесь вечная борьба титанов — моря, ветров и гор, вечный прибой, почти вечные бури. Особенно хороша скала Hangklip. Вершина ее нагибается круто к средине, а основания выдается
в море. Вершины гор состоят из песчаника, а основания из гранита.
В нее надо
войти умеючи, а то как раз стукнешься о каменья, которые почему-то называются римскими, или о Ноев ковчег, большой, плоский, высовывающийся из воды камень у входа
в залив,
в нескольких саженях от
берега, который тоже весь усеян более или менее крупными каменьями.
Завидели
берега Явы, хотели
войти в Зондский пролив между Явой и островком Принца,
в две мили шириною, покрытым лесом красного дерева.
Но холодно; я прятал руки
в рукава или за пазуху, по карманам, носы у нас посинели. Мы осмотрели, подойдя вплоть к
берегу, прекрасную бухту, которая лежит налево, как только
входишь с моря на первый рейд. Я прежде не видал ее, когда мы
входили: тогда я занят был рассматриванием ближних
берегов, батарей и холмов.
Я все время поминал вас, мой задумчивый артист:
войдешь, бывало, утром к вам
в мастерскую, откроешь вас где-нибудь за рамками, перед полотном, подкрадешься так, что вы, углубившись
в вашу творческую мечту, не заметите, и смотришь, как вы набрасываете очерк, сначала легкий, бледный, туманный; все мешается
в одном свете: деревья с водой, земля с небом… Придешь потом через несколько дней — и эти бледные очерки обратились уже
в определительные образы:
берега дышат жизнью, все ярко и ясно…
Вообще весь рейд усеян мелями и рифами. Беда
входить на него без хороших карт! а тут одна только карта и есть порядочная — Бичи. Через час катер наш, чуть-чуть задевая килем за каменья обмелевшей при отливе пристани, уперся
в глинистый
берег. Мы выскочили из шлюпки и очутились —
в саду не
в саду и не
в лесу, а
в каком-то парке, под непроницаемым сводом отчасти знакомых и отчасти незнакомых деревьев и кустов. Из наших северных знакомцев было тут немного сосен, а то все новое, у нас невиданное.
Я
вошел в свою каюту,
в которой не был ни разу с тех пор, как переехал на
берег.
18 мая мы
вошли в Татарский пролив. Нас сутки хорошо нес попутный ветер, потом задержали штили, потом подули противные N и NO ветра, нанося с матсмайского
берега холод, дождь и туман. Какой скачок от тропиков! Не знаем, куда спрятаться от холода. Придет ночь — мученье раздеваться и ложиться, а вставать еще хуже.
Утро чудесное, море синее, как
в тропиках, прозрачное; тепло, хотя не так, как
в тропиках, но, однако ж, так, что
в байковом пальто сносно ходить по палубе. Мы шли все
в виду
берега.
В полдень оставалось миль десять до места; все вышли, и я тоже, наверх смотреть, как будем
входить в какую-то бухту, наше временное пристанище. Главное только усмотреть вход, а
в бухте ошибиться нельзя: промеры показаны.
Вечер так и прошел; мы были вместо десяти уже
в шестнадцати милях от
берега. «Ну, завтра чем свет
войдем», — говорили мы, ложась спать. «Что нового?» — спросил я опять, проснувшись утром, Фаддеева. «Васька жаворонка съел», — сказал он. «Что ты, где ж он взял?» — «Поймал на сетках». — «Ну что ж не отняли?» — «Ушел
в ростры, не могли отыскать». — «Жаль! Ну а еще что?» — «Еще — ничего». — «Как ничего: а на якорь становиться?» — «Куда те становиться: ишь какая погода! со шканцев на бак не видать».
В самом деле, мы
входили в широкие ворота гладкого бассейна, обставленного крутыми, точно обрубленными
берегами, поросшими непроницаемым для взгляда мелким лесом — сосен, берез, пихты, лиственницы.
А
в других местах было или совсем пусто по
берегам, или жители, завидев, особенно ночью, извергаемый пароходом дым и мириады искр,
в страхе бежали дальше и прятались, так что приходилось голодным плавателям самим
входить в их жилища и хозяйничать, брать провизию и оставлять бусы, зеркальца и тому подобные предметы взамен.
Неточные совпадения
Купаться было негде, — весь
берег реки был истоптан скотиной и открыт с дороги; даже гулять нельзя было ходить, потому что скотина
входила в сад через сломанный забор, и был один страшный бык, который ревел и потому, должно быть, бодался.
Входя в село, расположенное дугою по изгибу высокого и крутого
берега реки, он додумался:
Но гора осыпалась понемногу, море отступало от
берега или приливало к нему, и Обломов мало-помалу
входил в прежнюю нормальную свою жизнь.
Когда мы
вошли в залив Ольги, было уже темно. Решив провести ночь на суше, мы съехали на
берег и развели костер.
Решено было идти всем сразу на тот случай, если кто ослабеет, то другие его поддержат. Впереди пошел Чан Лин, за ним Чжан Бао, меня поставили
в середину, а Дерсу замыкал шествие. Когда мы
входили в воду, они уже были на противоположном
берегу и отряхивались.