Вы только отсторонились от одного, а другой слегка трогает за плечо, вы пятитесь, но вам торопливо кричит третий — вы отскакиваете, потому что у него
в обеих руках какие-то кишки или длинная, волочащаяся по земле рыба.
Неточные совпадения
Вижу где-то далеко отсюда,
в просторной комнате, на трех перинах, глубоко спящего человека: он и
обеими руками, и одеялом закрыл себе голову, но мухи нашли свободные места, кучками уселись на щеке и на шее.
Опираясь на него, я вышел «на улицу»
в тот самый момент, когда палуба вдруг как будто вырвалась из-под ног и скрылась, а перед глазами очутилась целая изумрудная гора, усыпанная голубыми волнами, с белыми, будто жемчужными, верхушками, блеснула и тотчас же скрылась за борт. Меня стало прижимать к пушке, оттуда потянуло к люку. Я
обеими руками уцепился за леер.
Напрасно я упрашивал их дать мне походить; они схватили меня с криком за
обе руки и буквально упрятали
в колыбель.
Обе сражавшиеся стороны не имели огнестрельного оружия, и неприятели, при первых выстрелах, бежали, оставив свои жилища
в руках победителей.
Китайцы с лодок подняли крик; кули приставал к Фаддееву, который, как мандарин, уселся было
в лодку и ухватил
обеими руками корзину.
Вот отец Аввакум, бледный и измученный бессонницей, вышел и сел
в уголок на кучу снастей; вот и другой и третий, все невыспавшиеся, с измятыми лицами. Надо было держаться
обеими руками: это мне надоело, и я ушел
в свой любимый приют,
в капитанскую каюту.
Когда отдали письмо Бабa-Городзаймону, он развязал деревянный лакированный ящик, поставил его на стол, принял письмо
обеими руками, поднял его,
в знак уважения, ко лбу, положил
в ящик и завязал опять
в платок, украшенный губернаторскими гербами.
Вдруг из дверей явились, один за другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый нес
обеими руками чашку с чаем, но без блюдечка. Подойдя к гостю, слуга ловко падал на колени, кланялся, ставил чашку на пол, за неимением столов и никакой мебели
в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко было тянуться со стула к полу
в нашем платье. Я протягивал то одну, то другую
руку и насилу достал. Чай отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только без сахару.
После этого церемониймейстер пришел и объявил, что его величество сиогун прислал российскому полномочному подарки и просил принять их.
В знак того, что подарки принимаются с уважением, нужно было дотронуться до каждого из них
обеими руками. «Вот подарят редкостей! — думали все, — от самого сиогуна!» — «Что подарили?» — спрашивали мы шепотом у Посьета, который ходил
в залу за подарками. «Ваты», — говорит. «Как ваты?» — «Так, ваты шелковой да шелковой материи». — «Что ж, шелковая материя — это хорошо!»
Я вертел
в руках обе сигары с крайнею недоверчивостью: «Сделаны вчера, сегодня, — говорил я, — нашел чем угостить!» — и готов был бросить за окно, но из учтивости спрятал
в карман, с намерением бросить, лишь только сяду
в карету.
Василий Иванович его слушал, слушал, сморкался, катал платок
в обеих руках, кашлял, ерошил свои волосы — и наконец не вытерпел: нагнулся к Аркадию и поцеловал его в плечо.
Неточные совпадения
Но вспомнив, что ожидает ее одну дома, если она не примет никакого решения, вспомнив этот страшный для нее и
в воспоминании жест, когда она взялась
обеими руками за волосы, она простилась и уехала.
— Это было рано-рано утром. Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала
в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и думаю: кто это четверней
в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье вы мелькнули, и вижу я
в окно — вы сидите вот так и
обеими руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. — Как бы я желал знать, о чем вы тогда думали. О важном?
Когда Левин со Степаном Аркадьичем пришли
в избу мужика, у которого всегда останавливался Левин, Весловский уже был там. Он сидел
в средине избы и, держась
обеими руками зa лавку, с которой его стаскивал солдат, брат хозяйки, за облитые тиной сапоги, смеялся своим заразительно-веселым смехом.
Алексей Александрович забыл о графине Лидии Ивановне, но она не забыла его.
В эту самую тяжелую минуту одинокого отчаяния она приехала к нему и без доклада вошла
в его кабинет. Она застала его
в том же положении,
в котором он сидел, опершись головой на
обе руки.
Она положила
обе руки на его плечи и долго смотрела на него глубоким, восторженным и вместе испытующим взглядом. Она изучала его лицо за то время, которое она не видала его. Она, как и при всяком свидании, сводила
в одно свое воображаемое мое представление о нем (несравненно лучшее, невозможное
в действительности) с ним, каким он был.