Неточные совпадения
«Не опоздайте же к обеду:
в 4
часа!» — кричал мне консул, когда я,
в ожидании паланкина, пошел по улице пешком.
Вчера, 17-го, какая встреча: обедаем; говорят, шкуна какая-то видна. Велено поднять флаг и выпалить из пушки. Она подняла наш флаг. Браво! Шкуна «Восток» идет к нам с вестями из Европы, с письмами… Все ожило. Через
час мы читали газеты, знали все, что случилось
в Европе по март. Пошли толки, рассуждения,
ожидания. Нашим судам велено идти к русским берегам. Что-то будет? Скорей бы добраться: всего двести пятьдесят миль осталось до места, где предположено ждать дальнейших приказаний.
Наконец уже
в четыре
часа явились люди со станции снимать нас с мели, а между прочим, мы,
в ожидании их, снялись сами. Отчего же просидели
часа четыре на одном месте — осталось неизвестно. Мы живо приехали на станцию. Там встретили нас бабы с ягодами (брусникой), с капустой и с жалобами на горемычное житье-бытье: обыкновенный припев!
Неточные совпадения
В эти два
часа ожидания у Болгаринова Степан Аркадьич, бойко прохаживаясь по приемной, расправляя бакенбарды, вступая
в разговор с другими просителями и придумывая каламбур, который он скажет о том, как он у Жида дожидался, старательно скрывал от других и даже от себя испытываемое чувство.
«Боже, что с ним!» Обе плакали, обе вынесли крестную муку
в эти полтора
часа ожидания.
Его несколько тревожила сложность настроения, возбуждаемого девушкой сегодня и не согласного с тем, что он испытал вчера. Вчера — и даже
час тому назад — у него не было сознания зависимости от нее и не было каких-то неясных надежд. Особенно смущали именно эти надежды. Конечно, Лидия будет его женою, конечно, ее любовь не может быть похожа на истерические судороги Нехаевой,
в этом он был уверен. Но, кроме этого,
в нем бродили еще какие-то неопределимые словами
ожидания, желания, запросы.
В 2
часа мы дошли до Мяолина — то была одна из самых старых фанз
в Иманском районе.
В ней проживали 16 китайцев и 1 гольдячка. Хозяин ее поселился здесь 50 лет тому назад, еще юношей, а теперь он насчитывал себе уже 70 лет. Вопреки
ожиданиям он встретил нас хотя и не очень любезно, но все же распорядился накормить и позволил ночевать у себя
в фанзе. Вечером он напился пьян. Начал о чем-то меня просить, но затем перешел к более резкому тону и стал шуметь.
Часа за два перед ним явился старший племянник моего отца, двое близких знакомых и один добрый, толстый и сырой чиновник, заведовавший делами. Все сидели
в молчаливом
ожидании, вдруг взошел официант и каким-то не своим голосом доложил: