Неточные совпадения
Мы пришли на торговую площадь; тут кругом теснее толпились дома, было больше товаров вывешено на окнах, а на площади сидело много женщин, торгующих виноградом, арбузами и гранатами. Есть множество книжных лавок, где на окнах, как
в Англии, разложены сотни томов, брошюр, газет; я видел типографии, конторы издающихся здесь двух газет, альманахи, магазин редкостей, то есть редкостей для европейцев: львиных и тигровых
шкур, слоновых клыков, буйволовых рогов, змей, ящериц.
Прочие промыслы, как, например, рыбная и звериная ловля, незначительны и не
в состоянии прокормить самих промышленников; для торговли эти промыслы едва доставляют несколько неважных предметов, как-то:
шкур, рогов, клыков, которые не составляют общих, отдельных статей торга.
Наконец, европеец старается склонить черного к добру мирными средствами: он протягивает ему руку, дарит плуг, топор, гвоздь — все, что полезно тому; черный, истратив жизненные припасы и военные снаряды, пожимает протянутую руку, приносит за плуг и топор слоновых клыков, звериных
шкур и ждет случая угнать скот, перерезать врагов своих, а после этой трагической развязки удаляется
в глубину страны — до новой комедии, то есть до заключения мира.
Мы занялись рассматриванием комнаты:
в ней неизбежные — резной шкап с посудой, другой с чучелами птиц; вместо ковра
шкуры пантер, потом старинные массивные столы, массивные стулья.
Мистер Бен после подтвердил слова его и прибавил, что гиен и шакалов водится множество везде
в горах, даже поблизости Капштата. Их отравляют стрихнином. «И тигров тоже много, — говорил он, — их еще на прошлой неделе видели здесь
в ущелье. Но здешние тигры мелки, с большую собаку». Это видно по
шкурам, которые продаются
в Капштате.
Якутки были
в высоких остроконечных шапках из оленьей
шкуры,
в белом балахоне и
в знаменитых сарах.
«Лучше всего вам кухлянку купить, особенно двойную…» — сказал другой, вслушавшийся
в наш разговор. «Что это такое кухлянка?» — спросил я. «Это такая рубашка из оленьей
шкуры, шерстью вверх. А если купите двойную, то есть и снизу такая же шерсть, так никакой шубы не надо».
«Нет, это тяжело надевать, — перебил кто-то, —
в двойной кухлянке не поворотишься. А вы лучше под одинакую кухлянку купите пыжиковое пальто, — вот и все». — «Что это такое пыжиковое пальто?» — «Это пальто из
шкур молодых оленей».
«Всего лучше купить вам борловую доху, — заговорил четвертый, — тогда вам ровно ничего не надо». — «Что это такое борловая доха?» — спросил я. «Это
шкура с дикого козла, пушистая, теплая, мягкая:
в ней никакой мороз не проберет».
У них действительно нашлись дохи, кухлянки и медвежьи
шкуры, которые и были уступлены нам на том основании, что мы проезжие, что у нас никого нет знакомых, следовательно, все должны быть знакомы; нельзя купить вещи
в лавке, следовательно, надо купить ее у частного, не торгующего этим лица, которое остается тут и имеет возможность заменить всегда проданное.
Вот теперь у меня
в комнате лежит доха, волчье пальто, горностаевая шапка, беличий тулуп, заячье одеяло, торбасы, пыжиковые чулки, песцовые рукавицы и несколько медвежьих
шкур для подстилки.
Неточные совпадения
Беден, нечесан Калинушка, // Нечем ему щеголять, // Только расписана спинушка, // Да за рубахой не знать. // С лаптя до ворота //
Шкура вся вспорота, // Пухнет с мякины живот. // Верченый, крученый, // Сеченый, мученый, // Еле Калина бредет: //
В ноги кабатчику стукнется, // Горе потопит
в вине. // Только
в субботу аукнется // С барской конюшни жене…
— Митюхе (так презрительно назвал мужик дворника), Константин Дмитрич, как не выручить! Этот нажмет, да свое выберет. Он хрестьянина не пожалеет. А дядя Фоканыч (так он звал старика Платона) разве станет драть
шкуру с человека? Где
в долг, где и спустит. Ан и не доберет. Тоже человеком.
Да дня такого нет, // Чтоб не боялась ты за ужин иль обед //
В курятнике оставить
шкуры!
Самгин снял шляпу, поправил очки, оглянулся: у окна, раскаленного солнцем, — широкий кожаный диван, пред ним, на полу, — старая, истоптанная
шкура белого медведя,
в углу — шкаф для платья с зеркалом во всю величину двери; у стены — два кожаных кресла и маленький, круглый стол, а на нем графин воды, стакан.
«Эти растрепанные, вывихнутые люди довольно удобно живут
в своих
шкурах…
в своих ролях. Я тоже имею право на удобное место
в жизни…» — соображал Самгин и чувствовал себя обновленным, окрепшим, независимым.