Неточные совпадения
На берегу хлопотали:
готовили обед; кривая каначка ловила рыбу.
За обедом был, между прочим, суп из черепахи; но после того супа, который я ел в Лондоне, этого нельзя было есть. Там умеют
готовить, а тут наш Карпов как-то не так зарезал черепаху, не выдержал мяса, и оно вышло жестко и грубо. Подавали уток; но утки значительно похудели
на фрегате. Зато крику, шуму, веселья было без конца! Я был подавлен, уничтожен зноем. А товарищи мои пили за обедом херес, портвейн, как будто были в Петербурге!
Солнце уж было низко
на горизонте, когда я проснулся и вышел. Люди бродили по лесу, лежали и сидели группами; одни
готовили невод, другие купались. Никогда скромный Бонин-Cима не видал такой суматохи
на своих пустынных берегах!
Мне показалось, что я вдруг очутился
на каком-нибудь нашем московском толкучем рынке или
на ярмарке губернского города, вдалеке от Петербурга, где еще не завелись ни широкие улицы, ни магазины; где в одном месте и торгуют, и
готовят кушанье, где продают шелковый товар в лавочке, между кипящим огромным самоваром и кучей кренделей, где рядом помещаются лавка с фруктами и лавка с лаптями или хомутами.
Но я смеялся, вспомнив, что пишут о японском столе и, между прочим, что они будто
готовят кушанье
на касторовом масле.
Неточные совпадения
― Вот ты всё сейчас хочешь видеть дурное. Не филантропическое, а сердечное. У них, то есть у Вронского, был тренер Англичанин, мастер своего дела, но пьяница. Он совсем запил, delirium tremens, [белая горячка,] и семейство брошено. Она увидала их, помогла, втянулась, и теперь всё семейство
на ее руках; да не так, свысока, деньгами, а она сама
готовит мальчиков по-русски в гимназию, а девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее.
Архивны юноши толпою //
На Таню чопорно глядят // И про нее между собою // Неблагосклонно говорят. // Один какой-то шут печальный // Ее находит идеальной // И, прислонившись у дверей, // Элегию
готовит ей. // У скучной тетки Таню встретя, // К ней как-то Вяземский подсел // И душу ей занять успел. // И, близ него ее заметя, // Об ней, поправя свой парик, // Осведомляется старик.
Приятно дерзкой эпиграммой // Взбесить оплошного врага; // Приятно зреть, как он, упрямо // Склонив бодливые рога, // Невольно в зеркало глядится // И узнавать себя стыдится; // Приятней, если он, друзья, // Завоет сдуру: это я! // Еще приятнее в молчанье // Ему
готовить честный гроб // И тихо целить в бледный лоб //
На благородном расстоянье; // Но отослать его к отцам // Едва ль приятно будет вам.
В возок боярский их впрягают, //
Готовят завтрак повара, // Горой кибитки нагружают, // Бранятся бабы, кучера. //
На кляче тощей и косматой // Сидит форейтор бородатый, // Сбежалась челядь у ворот // Прощаться с барами. И вот // Уселись, и возок почтенный, // Скользя, ползет за ворота. // «Простите, мирные места! // Прости, приют уединенный! // Увижу ль вас?..» И слез ручей // У Тани льется из очей.
Стихи
на случай сохранились; // Я их имею; вот они: // «Куда, куда вы удалились, // Весны моей златые дни? // Что день грядущий мне
готовит? // Его мой взор напрасно ловит, // В глубокой мгле таится он. // Нет нужды; прав судьбы закон. // Паду ли я, стрелой пронзенный, // Иль мимо пролетит она, // Всё благо: бдения и сна // Приходит час определенный; // Благословен и день забот, // Благословен и тьмы приход!