Неточные совпадения
Только Ричард, стоя
в сенях, закрыв глаза, склонив
голову на сторону и
держа на ее месте колокол, так и заливается звонит — к завтраку.
По дороге везде работали черные арестанты с непокрытой
головой, прямо под солнцем, не думая прятаться
в тень. Солдаты, не спуская с них глаз,
держали заряженные ружья на втором взводе.
В одном месте мы застали людей, которые ходили по болотистому дну пропасти и чего-то искали. Вандик поговорил с ними по-голландски и сказал нам, что тут накануне утонул пьяный человек и вот теперь ищут его и не могут найти.
Первые стройны, развязны, свободны
в движениях; у них
в походке,
в мимике есть какая-то торжественная важность, лень и грация. Говорят они горлом, почти не шевеля губами. Грация эта неизысканная, неумышленная: будь тут хоть капля сознания, нельзя было бы не расхохотаться, глядя, как они медленно и осторожно ходят, как гордо
держат голову, как размеренно машут руками. Но это к ним идет: торопливость была бы им не к лицу.
Там высунулась из воды
голова буйвола; там бедный и давно не бритый китаец, под плетеной шляпой, тащит, обливаясь потом, ношу; там несколько их сидят около походной лавочки или
в своих магазинах, на пятках,
в кружок и уплетают двумя палочками вареный рис,
держа чашку у самого рта, и время от времени достают из другой чашки, с темною жидкостью, этими же палочками необыкновенно ловко какие-то кусочки и едят.
Возвращаясь на пристань, мы видели
в толпе китайцев женщину, которая,
держа голого ребенка на руках, мочила пальцы во рту и немилосердно щипала ему спину вдоль позвоночного хребта.
От тяжести акулы и от усилий ее освободиться железный крюк начал понемногу разгибаться, веревка затрещала. Еще одно усилие со стороны акулы — веревка не выдержала бы, и акула унесла бы
в море крюк, часть веревки и растерзанную челюсть. «
Держи!
держи! ташши скорее!» — раздавалось между тем у нас над
головой. «Нет, постой ташшить! — кричали другие, — оборвется; давай конец!» (Конец — веревка, которую бросают с судна шлюпкам, когда пристают и
в других подобных случаях.)
Сегодня Иван Григорьев просунул к нам
голову: «Не прикажете ли бросить этот камень?» Он
держал какой-то красивый, пестрый камень
в руке. «Как можно! это надо показать
в Петербурге: это замечательный камень, из Бразилии…» — «Белья некуда девать, — говорил Иван Григорьев, — много места занимает. И что за камень? хоть бы для точила годился!»
— Выпустил, правда твоя; но выпустил черт. Погляди, вместо него бревно заковано в железо. Сделал же Бог так, что черт не боится козачьих лап! Если бы только думу об этом
держал в голове хоть один из моих козаков и я бы узнал… я бы и казни ему не нашел!
Неточные совпадения
Старый, толстый Татарин, кучер Карениной,
в глянцовом кожане, с трудом удерживал прозябшего левого серого, взвивавшегося у подъезда. Лакей стоял, отворив дверцу. Швейцар стоял,
держа наружную дверь. Анна Аркадьевна отцепляла маленькою быстрою рукой кружева рукава от крючка шубки и, нагнувши
голову, слушала с восхищением, что говорил, провожая ее, Вронский.
Пожимаясь от холода, Левин быстро шел, глядя на землю. «Это что? кто-то едет», подумал он, услыхав бубенцы, и поднял
голову.
В сорока шагах от него, ему навстречу, по той большой дороге-муравке, по которой он шел, ехала четверней карета с важами. Дышловые лошади жались от колей на дышло, но ловкий ямщик, боком сидевший на козлах,
держал дышлом по колее, так что колеса бежали по гладкому.
Бетси, одетая по крайней последней моде,
в шляпе, где-то парившей над ее
головой, как колпачок над лампой, и
в сизом платье с косыми резкими полосами на лифе с одной стороны и на юбке с другой стороны, сидела рядом с Анной, прямо
держа свой плоский высокий стан и, склонив
голову, насмешливою улыбкой встретила Алексея Александровича.
Сережа, и прежде робкий
в отношении к отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему зашла
в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на мать. С одною матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив с гувернанткой,
держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
— Наденьте совсем! — послышались советы, когда священник надел на них венцы, и Щербацкий, дрожа рукою
в трехпуговочной перчатке,
держал высоко венец над ее
головой.