Неточные совпадения
Весело и бодро мчались мы под
теплыми, но не жгучими лучами вечернего солнца и на закате, вдруг прямо из кустов, въехали
в Веллингтон. Это местечко построено
в яме, тесно, бедно и неправильно. С сотню голландских домиков, мазанок, разбросано между кустами, дубами, огородами, виноградниками и полями с маисом и другого рода хлебом. Здесь более, нежели где-нибудь,
живет черных. Проехали мы через какой-то переулок, узенький, огороженный плетнем и кустами кактусов и алоэ, и выехали на большую улицу.
По приходе
в Англию забылись и страшные, и опасные минуты, головная и зубная боли прошли, благодаря неожиданно хорошей для тамошнего климата погоде, и мы,
прожив там два месяца, пустились далее. Я забыл и думать о своем намерении воротиться, хотя адмирал, узнав о моей болезни, соглашался было отпустить меня. Вперед, дальше манило новое. Там,
в заманчивой дали, было
тепло и ревматизмы неведомы.
Один раз наловили деревенские мальчики множество подорожников лучками с сеткой; это случилось в январе; я насажал их с сотню в холодную комнату, и они жили благополучно до исхода марта, были очень жирны и вкусны: их всех употребили для стола, и потому не знаю, как стали бы они
жить в теплом воздухе.
Но условия изменились, человек не так рабски стал зависеть от природы, ее умирание уже не грозило ему и собственною его гибелью; он мог
жить в тепле, свете и сытости, когда все вокруг дрожало во мраке от стужи и голода.
Неточные совпадения
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая
в соседние теснины от
теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться
жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Тут втягивает; тут конец свету, якорь, тихое пристанище, пуп земли, трехрыбное основание мира, эссенция блинов, жирных кулебяк, вечернего самовара, тихих воздыханий и
теплых кацавеек, натопленных лежанок, — ну, вот точно ты умер, а
в то же время и
жив, обе выгоды разом!
А тут Катерина Ивановна, руки ломая, по комнате ходит, да красные пятна у ней на щеках выступают, — что
в болезни этой и всегда бывает: «
Живешь, дескать, ты, дармоедка, у нас, ешь и пьешь, и
теплом пользуешься», а что тут пьешь и ешь, когда и ребятишки-то по три дня корки не видят!
Лариса. Лжете. Я любви искала и не нашла. На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Никогда никто не постарался заглянуть ко мне
в душу, ни от кого я не видела сочувствия, не слыхала
теплого, сердечного слова. А ведь так
жить холодно. Я не виновата, я искала любви и не нашла… ее нет на свете… нечего и искать. Я не нашла любви, так буду искать золота. Подите, я вашей быть не могу.
— Сойдите на двор, там
в пекарне русские плотники
тепло живут.